Две тысячи лет истории Англии

Доблестный герцог Веллингтон вновь был назначен британским посланником при французском королевском дворе и оставался на этом посту до 1818 г. Затем герой Ватерлоо вернулся на родину и занялся политикой. В 1819–1827 годах он входил в кабинет министров правительства тори премьер-министра Роберта Бэнкса Дженкинсона, графа Ливерпульского, а с января 1828 по ноябрь 1830 г. сам занимал пост премьера. Веллингтон еще раз стал премьер-министром, но всего на месяц, в ноябре 1834 г., а затем входил в кабинет правительства Роберта Пиля (1834–1835 и 1841–1846).

И все же Веллингтон занимал столь высокие и ответственные посты не потому, что был сильным и опытным политиком. В гражданской жизни Веллингтону не хватало гибкости, и даже ближайшее окружение герцога раздражало присущее ему высокомерие. Один из тогдашних острословов заметил, что, входя в гостиные, Веллингтон оглядывает присутствующих с таким видом, будто он находится на поле Ватерлоо. Путь в политическую элиту герцогу открыла воинская доблесть, и для британцев он был и навсегда останется великим полководцем, приведшим их к победе над Наполеоном. Имя герцога носят школа в графстве Сомерсет (основана в 1841 г.), колледж в Беркшире (основан в 1859 г.), а также популярный сорт яблок. Герцог оставил след и в истории костюма: он ввел моду на высокие кожаные сапоги для верховой езды, спереди прикрывающие колено, которые получили в Англии название «веллингтоновских сапог».

Английский вояж Александра I

Каждый, кто читал повесть Н. С. Лескова «Левша», помнит, что она начинается так: «Когда император Александр Павлович окончил венский совет, то он захотел по Европе проездиться и в разных государствах чудес посмотреть. Объездил он все страны и везде через свою ласковость всегда имел самые междоусобные разговоры со всякими людьми…» Российский император провел в Англии три недели, прибыв вместе с королем Пруссии Фридрихом Вильгельмом III в Дувр 6 июня и покинув страну 27 июня 1814 г. Как бы хорошо ни была задокументирована эта поездка, всех британских собеседников Александра перечислить невозможно, однако со всей очевидностью следует, что главным из них должен был стать принц-регент Георг. Царь владел английским языком, он даже начал отвечать по-английски на торжественную речь, которой его приветствовали по приезде жители портового Дувра, но в «Левше» ясно сказано, что все разговоры в светском обществе велись по-французски, отчего якобы были совершенно не интересны сопровождавшему царя герою войны 1812 г. казачьему атаману Платову. Разумеется, в те далекие времена визит монарха в чужую страну готовился дипломатами, но в этом случае важную роль сыграла любимая сестра царя Александра I Екатерина Павловна.

Несмотря на траур по мужу, принцу Ольденбургскому, скончавшемуся в декабре 1812 г., великая княгиня приехала в Лондон 31 марта 1814 г., за два с небольшим месяца до визита Александра. Она хорошо говорила по-английски (все внуки и внучки Екатерины Великой владели французским, немецким и английским) и должна была подготовить почву для приема императора, заручившись симпатиями светского общества. Она остановилась в отеле «Палтни» на площади Пикадилли и действительно быстро обзавелась множеством знакомых.

Вполне возможно, что царь надеялся на то, что Екатерине, считавшейся звездой российского императорского двора, удастся очаровать регента, известного ценителя женской красоты. Впрочем, в России, видимо, не учли, что принцу Георгу с юности нравились женщины более старшего возраста: самые известные его фаворитки, миссис Фитцхерберт, Мэри Робинсон и леди Джерси, были старше него на шесть, пять и двенадцать лет соответственно, т. е. по крайней мере на три десятка лет старше Екатерины Павловны. Впрочем, отношения между ней и регентом не заладились с самого начала и вовсе не потому, что она оказалась не в его вкусе, хотя внешне она ему определенно не понравилась. Георга возмутило, что Екатерина опоздала на первую встречу чуть ли не на четверть часа. Он не стал скрывать своего недовольства, и у Екатерины, в свою очередь, также сложилось неблагоприятное впечатление о нем. Их вторая встреча проходила в том же духе: принц позволил себе шутку по поводу траура Екатерины, она же потребовала, чтобы музыканты прекратили играть, ссылаясь на свои расстроенные нервы. Словно назло Георгу она демонстрировала симпатию к принцессе Шарлотте Августе и позволяла себе публично критиковать регента за то, что тот не уделяет внимание единственной дочери. Свое недовольство Георгом Екатерина не преминула выплеснуть в письмах к царственному брату, заранее настроив его против регента.