Две занозы для босса

И зачем я только взялся ремонтировать насос? Я ведь совершенно ничего в этом не понимаю, я гуманитарий, а не технарь, в Европе, куда отец отправил учиться, не было такой дисциплины, как починить насос. Надо было не отправлять Фёдора в город или сразу вызвать специально обученного человека.

Но я обещал дочери, что она будет купаться в бассейне. Вот и пожалуйста. Теперь я ремонтирую насос, что-то пытаюсь рассмотреть в сплетенных между собой маленьких и больших трубочках.

Но я же решил, что я мужик. Я должен показать это – мужик, который должен уметь все: ремонтировать насос, принести мамонта и сделать женщине бусы из клыков дикого зверя. Это было спонтанное, но такое верное решение – показать Маргарите, что я умею что-то делать руками.

Фантастический бред.

И вот теперь я наблюдаю за тем, как тонкие девичьи пальцы сдавили несколько трубочек, а я, вместо того чтобы как-то разобраться в этом сложном агрегате, смотрю на Цветкову.

Девушка сосредоточенно смотрит вниз, светлые волосы упали на лицо. Мне хочется убрать их и посмотреть, как дрожат пушистые ресницы, как она старается и от волнения и прикусывает нижнюю губу.

– Папа. Ну, скоро? – София от нетерпения кричит, играет рядом на лужайке, сидит на надувном ярком матрасе.

– Погоди, милая, у папы тут очень ответственный момент.

А сам продолжаю пялиться на Маргариту и ее чуть заметные веснушки на носу. Хорошо, что братец уехал, хватило мне его подколок и приколов, а еще тот факт, что он, оказывается, целовал Цветкову на глазах у Егора, как-то совсем уже пошатнул мою нервную систему.

Пашка, конечно, схлопочет еще за это и свои выкрутасы.

Но последней каплей стал звонок некого «Эмиля» на сотовый моей няне. Что вообще за … моржовый? Какое он имеет право ей звонить, а она так при этом смущаться и убегать?

Они вместе? Он ее мужчина? У них все серьезно?

Я даже телефон ее закинул в подушки дивана, отключив звук, пока Маргарита мыла посуду.

Совсем уже рехнулся.

Чувствую жгучую ревность с неприятным привкусом, он появился во рту и растекается желчью по телу.

– Я все правильно делаю? Михаил?

Забыл, зачем мы здесь собрались, отвлекся всего на несколько секунд, но отвертка соскользнула в сторону. Шланг все-таки лопнул, масло брызнуло вверх, окатив нас двоих своей жирной и липкой массой.

Оно попало ей на грудь, на платье Маргариты, мне на футболку. Девушка закричала, отпрыгнул в сторону, испуганно уставилась на меня.

– Это я? Это из-за меня вот так сейчас получилось? Это я во всем виновата? Боже, я такая неуклюжая.

Маргарита затараторила, быстро заморгала глазами, а мне так хотелось улыбнуться, прижать ее к себе и сказать, что во всем виноват я. Только я.

Странные ощущения. Не могу даже их понять, что такое со мной происходит, ведь были совсем другие планы на жизнь, даже на это лето. Полететь с любовницей на Мальдивы, провести приятно время. Кристина. Да, точно. Ее зовут Кристина.

Я уже забыл про Мальдивы и ее имя. Да и что там делать? Пашка прав, на даче лучше, особенно когда рядом милая девушка, у нее испуганный и трогательный вид, хотя платье жалко, оно ей идет.

А еще удивила ее реакция, она стала обвинять не меня и мои корявые руки, а решила, что виновата сама.

– Извини. Извини меня, пожалуйста. Я испортил тебе сарафан. Я все обязательно возмещу. Куплю такой же.

– Нет, нет, не надо. Все нормально.

Вижу, как Маргарита с тоской в глазах смотрит на себя, на свои руки, сдувает с лица упавшую прядь волос. А мне становится перед ней стыдно и неловко. Вот опять. Откуда теперь взялось это чувство?

– Ненормально, я вижу, пойдем быстрее, надо замыть и вызвать мастера, я сам точно не разберусь. А еще найдем в интернет-магазине такое же платье и закажем.

– Нет, не стоит.

Маргарита делает шаг назад, но я не успеваю предупредить ее, что позади смотанный шланг, она заваливается, я хватаю ее за руки, слишком скользко, тогда второй рукой цепляюсь за сарафан. Тяну на себя, но слишком сильно, и мы летим в холодный бассейн.

Вот что значит холодный ушат, теперь я понял это выражение. Легкие с непривычки сразу горят огнем, адреналин зашкаливает. Маргарита визжит, а на бортике рядом Софи смеется и, хлопая в ладоши, бросает в нас надувной круг в форме пончика.

– Папа, папа, лови! Я тоже хочу купаться! И я, и я!

Прижимаю Маргариту к себе, ее колотит, вцепившись в мою футболку, девушка пытается отдышаться, открывает рот, словно рыба, а слов нет.

– Все хорошо, Марго. Все хорошо, смотри на меня. Я держу и не выпущу.

Серо-голубые глаза, такие красивые, кожа бледная, родинка на щеке, а губы яркие, на них капельки воды. В бассейне неглубоко, но я не отпускаю девушку, продолжая неотрывно смотреть на ее губы. Тянусь ближе, но мой порыв вновь поцеловать ее беспардонно обрывают.

– Эй, люди! Не рано для купания?

Резко оборачиваемся на голос вдвоем. Сланцы на голые ноги, светлые свободные домашние брюки, а выше расстегнутая рубашка, под которой четкие кубики пресса.

– Мне, конечно, неловко прерывать вашу идиллию, но у нас там ЧП.

– ЧП? Папа, что такое ЧП? Чебурашка приехал?

– Да, приехал, но его никто не звал. Марго, ты как?