Две жизни

-Дальше?.. Дальше речь идет о том, кто лежит под могильной плитой, которую мы только что видели.

-Значит, это сын Анастасии?

-Да! Я говорила: он прожил всего три месяца.

-Но тогда и Анастасия...

-Она тоже скончалась через год после его смерти.

-Но откуда ты все это знаешь? Она лишь коротко вздохнула:

-Мне ли этого не знать. Ведь я и Анастасия...

-как?! Ты и Анастасия... -не смог закончить Сергей, задохнувшись от внезапно вспыхнувшей догадки.

-Да, так же как ты и тот, кем ты видел себя во сне.

-Невероятно! Сонюшка, дорогая моя... -он обхватил ее плечи, привлек девушку к своей груди. -Я так и знал, я чувствовал... Сразу, как только увидел тебя. И теперь...

Но в этот миг страшный удар грома раздался у них над головой. Огненный зигзаг молнии прочертил внезапно почерневший небосклон. Яростный вихрь взметнул ввысь тучи пыли. И крупные, с грецкий орех, градины запрыгали у них под ногами.

-Бежим в машину! -крикнула Софья, срываясь с места. -Быстрее!

-Постой. А как же это? -кивнул Сергей на содержимое вырытой коробки, бережно разложенное им на небольшом выступе часовни.

-Кидай все в полевую сумку и -ходу!

-А яма... Надо бы ее заровнять, а то...

-После, все после! Видишь, что творится?

-Беги, я -сейчас, -Сергей тщательно уложил в сумку дорогие реликвии, лихорадочно забросал землей место найденного клада и, подхватив лопату, пустился вслед за Софьей сквозь дождь и град, обрушившиеся с грохочущего неба.

Глава десятая

Густые сумерки сплошь затопили притихший двор базы, когда Сергей, разделавшись со всеми неотложными делами, смог наконец выбраться из душной камералки и вдохнуть

всей грудью тугой, пьянящий воздух, настоенный на цветах только что распустившейся калины. Взгляд его сейчас же обратился на окна боковушки Софьи. Но в них почему -то не было ни малейших проблесков света.

«Странно... Мы же договорились вечером встретиться и поговорить», -мысленно посетовал Сергей. Но уже в следующую секунду заметил, что одно из окон распахнулось и в нем показалось что -то белое.

Он быстро пересек двор и подошел к раскрывшемуся окну. За ним стояла Софья.

-заходи, заходи скорее, -прошептала она чуть слышно.

-Но почему ты без света? -удивился Сергей.

-Тише! Так нужно. Не стоит привлекать внимание других.

Он ощупью прошел через темные сени и осторожно раскрыл дверь. Софья взяла его за руку и, проведя в глубину комнаты, усадила на стул.

-Понимаешь, я еще засветло заметила, что из того вон сараюшка, что напротив, без конца пялит глаза на мои окна наш бывший завхоз, -высказала она свои опасения Сергею.

-Ярин?!

-Да. И с ним те двое, что приходили утром. Ну да Бог с ними. С тобой мне ничего не страшно. И все-таки не будем зажигать света.

-Да, так, пожалуй, даже лучше... -он нашел в темноте ее руку и легонько сжал тонкие, слегка вздрагивающие пальцы. -Так что ты хотела рассказать мне?

-Не знаю даже, как начать...

-Ты тоже видела какие -то вещие сны? -постарался прийти ей на помощь Сергей.

-Нет. Но мне с ранних лет, с тех пор, как я себя помню, казалось, что в моей памяти сохранилась какая -то совсем другая жизнь, что я уже была взрослой девушкой, воспитывалась в каком -то закрытом привилегированном заведении, была дочерью очень богатых, знатных родителей и в летние каникулы выезжала в их сельское поместье, являющее собою чудо садово -паркового искусства. Имение это располагалось неподалеку от крупного села над небольшой живописной речкой и было окружено сплошным каменным забором. Первое время мне было строжайше запрещено выходить за пределы этой ограды, но когда я подросла, стала почти барышней, строгий запрет отпал сам собой. Кстати, самые яркие проблески в этой непонятной, сверхъестественной

памяти относятся как раз к этому, уже взрослому, периоду моей жизни. Ведь именно тогда, в то время я… Но не буду набегать вперед. Так вот, тогда я уже знала, что принадлежу к очень старинному дворянскому роду Мишульских, являюсь единственной наследницей огромного имения в несколько десятков тысяч десятин земли, а речка, что протекает мимо нашего родового имения, называется Ермишь, в честь одного из наших далеких предков Еремея Мишульского.

Не все картины этой прошлой жизни запечатлелись в моей памяти одинаково хорошо. Некоторые из них до сих пор проступают словно сквозь плотное туманное марево. Но отдельные сцены сохранились настолько отчетливо, будто происходили лишь вчера или несколько дней назад. И одной из таких сцен был мой приезд домой после окончания городского учебного заведения. Помню, ехали мы с кучером в открытом экипаже. Была весна. Воздух словно сгустился от запаха цветущей сирени. Река блестела, как пасхальная позолоченная риза. Два белых лебедя неслышно скользили по ее лону неподалеку от небольшой сельской кузницы.