Двенадцать

День за днем, серые, все как один. Империя континентальной погоды. Пойдет ли снег? Выйдет ли снова солнце? Будет ветер дуть в спину или на их обмороженные лица? Они шли и шли, ссутулившись под весом снаряжения. Никаких знаков, никаких ориентиров. Дорог и городов больше не было, они исчезли, поглощенные снегом, будто затонувшие корабли под снежными волнами прерий. Тифти сознался, что уже точно не знает, где они. Центр Айовы, к востоку от Де-Мойна, но точнее… Он не извинялся, ситуация такова, какая есть. Он спросил, почему они не решили сделать это летом.

Еда у них практически кончилась. Они вполовину сократили паек, но половина от ничего – все равно ничего. Сгрудились внутри полуразвалившейся фермы, и Лора порезала ножом скудные полоски сушеного мяса. Питер положил полоску под язык, чтобы подольше рассасывать ее. Застывший жир медленно таял в его рту.

И они пошли дальше.

И тут, ближе к вечеру двадцать восьмого дня, им явилось видение. Оно медленно материализовалось на фоне бесцветного неба. Высокий столб со знаком, болтающимся на ветру. Они пошли к нему, и перед ними появились дома. Что это за город? Какая разница, теперь их главной заботой было найти укрытие. Они миновали внешнее кольцо из остовов супермаркетов и сетевых магазинов, чьи плоские крыши давно провалились под тяжестью снега, и вышли в центр. Обычные развалины, как и везде, но в самом центре они набрели на два квартала кирпичных домов, выглядящих поприличнее.

– Не думаю, что мы здесь что-то поесть найдем, – сказал Майкл.

Они стояли перед витриной магазина, почему-то не разбитой. На стекле виднелась поблекшая надпись. «Кафе Фэнси».

– Похоже, они давно не при делах, – сказал Холлис.

Они выставили дверь и вошли. Тесное кафе, с небольшими закутками из потрескавшегося винила, напротив стойка и табуреты. Если не считать пыли, покрывающей все, да покрытых плесенью бумажек, которыми усыпан пол, все целое. Иногда натыкаешься на такое место, будто музей прошлых времен, где десятилетия почему-то не взяли свое. Это было даже более зловещим, чем развалины.

Майкл взял со стойки меню и открыл.

– А что такое «мясной рулет»? Мясо, понимаю, но что значит «рулет»?

– Боже, Майкл, – проговорила Лора посиневшими губами, дрожа от холода. – Издеваешься, что ли?

Холлис и Питер обыскали кладовую. Питер почему-то надеялся, что они найдут какую-нибудь еду. Может, шкаф с невздувшимися консервами. Но на полках ничего не было. Задняя дверь и окна были заколочены досками. На полу лежали молоток и гвозди.

– Без еды мы далеко не уйдем, – мрачно сказал Холлис.

Они вернулись назад, туда, где остальные уже сбились в кучу на полу, кутаясь в одеяла. Темнело. Холодно, но по крайней мере ветра нет.

– Хочу осмотреться, – сказал Питер. – Может, выясню, где мы.

Он с трудом пошел по улице, утопая в снегу, прошел вдоль всего квартала, заглядывая в витрины. Подергал пару дверей, но они были закрыты. Что ж, можно прийти утром и посмотреть, что внутри.

В конце второго квартала он не глядя дернул дверную ручку. И дернулся, когда дверь вдруг открылась. Войдя внутрь, он убрал пистолет в кобуру и достал из нагрудного кармана парки коробок спичек. Вынул одну и чиркнул, прикрывая рукой от дующего в открытую дверь ветра.

Ну, сукин сын.

Питер сразу понял, что это хранилище припасов. Джутовые мешки, стоящие рядами вдоль стен в пустом помещении. Присел рядом с ближайшим и одним взмахом ножа открыл его. Сушеные бобы. В другом нашел картошку. В третьем яблоки. Снова зажег спичку и поднял повыше. В пыли на полу виднелось множество следов. Кто их оставил? И что это значит?

Ситуация тяжелая, но по крайней мере теперь они не будут голодать. Думать о том, что делать дальше, лучше на сытый желудок. Он впился зубами в яблоко. Безвкусное и твердое, как ледышка, но ему было плевать. Сгрыз его, будто безумный, набрал яблок в карманы и оглядел помещение в поисках того, что принести остальным. В углу нашел ведро, в котором лежал моток медной проволоки. Выбросив ее, набрал яблок и картошки и вернулся на улицу.

И сразу понял, что что-то не так. Ночь будто стала светлее. Луна? Но луны не видно. По коже пошли мурашки от тревожного предчувствия, и он услышал звук. Повернулся спиной к ветру и прислушался. Рокот вдали. Звук приближался, с каждой секундой становясь все более различимым.

Моторы.

Бросив ведро, он побежал к кафе. Позади ревела моторами колонна машин. Он услышал крики, а потом хлопки. Снег вокруг него взметнулся фонтанчиками.

В него стреляли.

Он ворвался в кафе в тот момент, когда снаружи загрохотали выстрелы, и окна разлетелись вдребезги. «Ложись!», орал он, «Ложись!», но все уже и так залегли. Он нырнул за стойку. В окна ударил свет фар. Летели щепки, падала мебель, в крохотное помещение одна за другой летели пули.

– Майкл! Ты где?

Его друг отозвался из-под банкетки.

– Кто они? Что им надо?

Риторический вопрос. Кто бы они ни были, они хотят их убить.

– Тифти! Холлис!

Снова Майкл.

– Они рядом! Тифти зацепило, но он в порядке!

– Лора у меня!

Перерыв в стрельбе, а потом снова открыли огонь.

– Кто-нибудь что-нибудь видит?