Двенадцать

Дойдя до канализационного колодца, ближайшего к стадиону, они переговорили в последний раз. Еще четыре группы, отправившиеся в другие точки Хоумленда, будут оставаться внизу, в укрытии, пока не услышат взрыв на стадионе. Это послужит им сигналом к атаке. Раньше начнут действовать лишь Майкл с Холлисом. Предугадать правильный момент невозможно, так что им придется полагаться только на свое чутье.

– Удачи, – сказал Питер. Они пожали друг другу руки, а потом, поняв, что это натянуто, просто обнялись. Лора приподнялась на цыпочки и поцеловала Холлиса в заросшую щеку.

– Помни, что я тебе сказала. Она ждет тебя. Ты найдешь ее. Я это знаю.

Холлис и Майкл двинулись дальше, в один из тоннелей. Их фигуры пропали в темноте. Остальные жали друг другу руки, желали удачи и тоже расходились. Питер и остальные члены их группы остались на месте. Было холодно, все они уже промочили ноги в вонючей воде. На Юстасе была куртка цвета хаки, под которой скрывался смертельный груз. Никто не разговаривал, но тишина, окутывающая этого человека, казалась еще глубже. В разговоре наедине Юстас убедил Питера, что другого способа попросту нет. Многие люди шли на смерть по его приказу, и справедливость в том, что теперь настала его очередь.

Миновало контрольное время, 17.00. Стоя наверху лестницы, Тифти заговорил.

– Начинается. Надо идти.

Они должны были выходить наружу по одному, с интервалом в минуту. Люк был под пикапом, который поставил на нужном месте один из членов команды Нины, к югу от стадиона. Рано или поздно его заметят. Почему это он тут стоит, подумают заметившие. Но пока что им удалось избежать этого. Каждый из них должен был вылезти из люка и влиться в поток людей, идущих к стадиону. Сложный трюк, но лишь первый из многих.

Первым пошел Юстас. Тифти следил за ним, стоя наверху лестницы.

– О’кей, – сказал он. – Похоже, ему удалось.

Грир и Лора пошли следующими. На стадионе они встретятся в заранее назначенных точках. Алиша пойдет предпоследней, замыкающим будет Тифти.

Питер стал наверху лестницы. Позади него стояла Алиша. Как и все они, она была одета в тунику и штаны жителя плоскоземья, из грубой ткани.

– Прощу прощения по поводу руки, – в сотый раз сказал Питер.

Алиша понимающе улыбнулась. Впервые за много дней.

– Черт, мы едва друг друга не перестреляли. Я рада, что ты плохо целился.

– Как трогательно, – сухо сказал Тифти. – Но нам надо идти.

– Я тебе говорила, что у тебя будет шанс, да? – сказала Алиша, быстро обняв Питера. – Ты его слышал, иди. Увидимся, когда пыль уляжется.

Однако она не смотрела ему в глаза, говоря это. Лишь отвела в сторону взгляд затуманенных глаз.

У него возник сложный вопрос. Что ему, черт подери, надеть?

Эпоха костюмов и галстуков для Хороса Гилдера закончилась. Закончилась огромная часть его жизни. Костюм – одежда правительственного чиновника, но не первосвященника Храма Вечной Жизни.

И это его нервировало. Всю свою жизнь Гилдер, как профессионал, одевался, ни секунды не раздумывая. В церковь он почти не ходил, даже ребенком. Мать его несколько раз водила, но отец – никогда. Гилдер попытался вспомнить. Нужно нечто вроде мантии. Нечто, похожее на платье.

– Суреш!

Суреш вошел в его спальню, хромая. Ну и вид, почти как у Сода был. Опухшее лицо, розовое от ожогов, без бровей и ресниц, отчего его глаза выглядели удивленными. Порезы и синяки, опухшие, свежие. Пройдет за пару дней, но сейчас он выглядел помесью пасхального окорока и проигравшего бой боксера.

– Дай мне одеяние горничной.

– Зачем?

Гилдер махнул рукой в сторону двери.

– Просто принеси. Размером побольше.

Суреш принес требуемое и задержался, видимо, ожидая от Гилдера какого-то объяснения этой странной просьбе. А может, просто хотел посмотреть, как Гилдер в это одеяние влезать будет.

– Тебе никуда не надо было?

– Я думал, ты хочешь, чтобы я здесь остался.

– Иисусе, не тупи. Иди, распорядись насчет машины.