Двенадцать дней Дэша и Лили

– Слаще. Как имбирный пряник.

Умеет же мой парень взволновать меня словами. Я просто обязана обменяться словом-подарком с мужчиной, обожающим словесность:

– Эдгар – сикофантофил.

– Кто? – рассмеялся Дэш.

– Тот, кто любит окружать себя подхалимами и льстецами. Представляешь, он им платит за это. Игрокам в шахматы в парке. Корейцам-тусовщикам. Возможно даже, этим второклашкам, которых обучает здесь покеру.

– Эдгар платит за то, чтобы с ним тусили?

– Ага. Для этого у него в кармане всегда лежит сверток пятерок.

– Теперь мне многое понятно, – отозвался Дэш.

Миссис Бэзил поднялась со своего пуфика и звякнула бокалом с шампанским.

– Прошу внимания, дорогие друзья! – обратилась она к гостям. Обычно при таком столпотворении и таком обилии эгг-нога подобное предложение приходится повторять не раз, но командный голос миссис Бэзил тут же привлек всеобщее внимание. – Для начала хочу поблагодарить вас всех за то, что вы пришли. Счастливого Рождества!

– Счастливой Кванзы[64], миссис Орегано! – крикнул ей в ответ Бумер.

Миссис Бэзил кивнула ему:

– Спасибо, Рикошет. – Она обвела взглядом гостей и задержала взгляд на сидящем рядом с ней дедушке. – Как вы уже знаете, в этом году мы столкнулись с серьезными трудностями, а новый год принесет свою долю проблем. И мы сейчас благодарны всем вам за вашу дружбу и возможность отпраздновать…

Дедуля коснулся ее лодыжки тростью.

– Дай уже мне сказать слово!

Миссис Бэзил отошла в сторону.

– Не будь таким Капризой, – пожурила она брата.

Дедушка, улыбнувшись, поднялся.

– По давней традиции в поздние часы нашей рождественской вечеринки, когда взрослые начинают петь…

– И все поют и поют, и поют, – хором встряли его многочисленные племянники и племянницы.

– Да, поют, – невозмутимо продолжил дедуля, – а уставшую молодежь клонит в сон, взрослые продолжают праздновать, поставив детям внизу кино, после которого те и засыпают.

– «Волшебник страны Оз»! – воскликнула кузина Керри.

– «Звуки музыки»! – предложил кузен Марк.

– «Сделай Рождество голубым»! – выкрикнул Лэнгстон.

– Как, простите? – спросила миссис Бэзил, шокированная тем, что никогда не слышала о таком рождественском фильме.

– Шучу, – сказал Лэнгстон. – Это кино для афте-афтепати[65]. Для самых выносливых тусовщиков.

– В этом году у нас особенный сюрприз, – продолжил дедушка. Его любящий взгляд остановился на мне. – Лили, проводи меня, пожалуйста, вниз. Там ждет тебя мой рождественский подарок. Кто хочет посмотреть кино, присоединяйтесь к нам. Кто не хочет, воля ваша. Продолжайте веселиться здесь. – Он посмотрел на Эдгара Тибо и погрозил ему тростью. – Любой сегодняшний выигрыш будет пожертвован реабилитационному центру.

Эдгар рассмеялся. Вряд ли он когда-либо получал приказы от кого-то помимо судьи. Однако взгляды большинства гостей дали понять ему, что дедуля не шутит.

– Ладно, договорились, – пожал он плечами.

Рождественское чудо! Щедрость!

Несколько моих двоюродных братьев и сестер спустились на цокольный этаж, пока мы с Дэшем, встав по обе стороны от дедушки, помогали ему сойти вниз.

– Ты знал об этом сюрпризе? – спросила я Дэша. Странно, что вечеринку так рано прервали фильмом. Надеюсь, это старая пленка, конвертированная в ДВД, о маленьком дедуле и его родных.

– Это величайшая тайна, – ответил Дэш.

Когда мы спустились на цокольный этаж, который миссис Бэзил держала вроде мужской берлоги для членов семьи, увлекающихся футболом, с полным баром и громадным телевизором (ни в одной другой комнате вы данный прибор у нее не найдете), телевизор уже включили, но экран был пуст. Барную стойку использовали под буфет с машиной для попкорна и стеклянными вазочками с разнообразными конфетами: «Эм-энд-Эмс», «Милк дадс», «Джуниор минтс» и целой полкой моих любимых «Сно-кэпс»[66], собранных в форме рождественского дерева.

Если у меня до этого и были сомнения насчет того, что мы будем смотреть, они испарились, как только сняли покрывало с картонной фигуры, стоявшей рядом с телевизором. На картоне в натуральную величину была изображена Хелен Миррен в образе хрупкой старенькой Бесс, в платочке, со своим киношным корги на руках, Пончиком!

– Да ладно! – завизжала я с таким бешеным восторгом, какой бы, наверное, вызвало у девчонки-подростка домашнее выступление знаменитейшей мальчиковой группы.

– На место, Визгля! – пошутил из толпы брат.

Сердце так колотилось, что казалось, я умру от счастья.

– Как? – спросила я дедушку.

– Мой друг, которого ты зовешь мистер Панавижн[67], получает приятные безделушки под названием «скринер»[68], так как является членом Киноакадемии. Он помог мне достать «скринер» этого фильма и рекламную картонную фигуру. Однако мистер Панавижн напоминает: это ценная интеллектуальная собственность и к нам примчатся агенты ФБР, если она попадет в руки преступников. Поэтому ни в коем случае не пускайте сюда Эдгара Тибо!

– Сладости от нас, милая, – сказала мама.

– А я сделал конфетную елку, – добавил Дэш.

– Плоховатенько сделал, – встрял Лэнгстон. – Она больше смахивает на какашную елку.