Двенадцать дней Дэша и Лили

– Мне это принесет не меньшую боль, чем ему, – наконец сказала миссис Бэзил. – Но семья солидарна по этому вопросу. Пришло время.

– Дедушка не согласится.

– Ты знаешь его не настолько хорошо, как тебе кажется. Он вспыльчив, но понимает, как будет лучше для его семьи. Он не хочет быть обузой.

– Дедушка не обуза! Как ты можешь такое говорить?

– Да, он не обуза. И мне повезло пройти по жизни рядом с таким человеком, как мой брат. Но если его состояние продолжит ухудшаться, он будет чувствовать себя обузой. У него и так из-за этого тяжесть на сердце. Почему он и решил переехать ко мне. Он знал, что этот день наступит, невзирая на все его сопротивление.

Я чувствовала себя глупой, эгоистичной и безответственной. Дедулю обрекли на жизнь в доме престарелых – на то, чего он больше всего боялся. После его инфаркта я тряслась над ним, заботилась о нем, практически перестала жить своей жизнью ради него, чтобы избежать такого исхода. Ради чего?

Ради того, чтобы мы вместе провели рождественский сезон и он успел пообщаться с моим чудесным бойфрендом?

Моим чудесным бойфрендом! Которого я целый день гоняла за призраками!

Я расплакалась. И миссис Бэзил не стала утешать меня, обнимая.

– Поплачь. Дай волю слезам, – сказала она.

– Почему ты сама не плачешь? – спросила я ее, шмыгая носом.

– Потому что мне от этого легче не станет. Мы должны встряхнуться, натянуть улыбки и двигаться дальше.

– Куда?

– По жизни. Во всем ее горько-сладком великолепии.

21.00

Чудо наконец случилось.

Пошел снег. Светлой, пушистой, нежной пеленой. Я шла в одиночестве домой к миссис Бэзил – выгулять своего пса, покормить кота дедушки, позаботиться о собаках клиентов, – чтобы потом вернуться в больницу. Кружащие в воздухе снежинки согрели мое заледеневшее сердце. Я высунула язык попробовать их. И в самом деле, горько-сладкие. Отрадный признак нормальной жизни. Но обычно этот день предшествует самому радостному дню в году. Так что ничего не правильно. Ничего не нормально.

Дэш сидел на крыльце дома миссис Бэзил. Дэш! Мой мобильный сел час назад, и у меня больше не было возможности осыпать его извинениями.

На нем была пиратская треуголка. Снежинки усеяли повязку на глазу. Рядом сидел Борис. Никогда не видела более прекрасной картины.

– Йо-хо-хо! – Дэш притянул меня к себе. – Борис выгулян, Ворчун накормлен, – шепнул он мне на ухо. – И обо всех твоих сегодняшних двуногих клиентах позаботились.

«Прости», – молча извинилась я, а вслух произнесла:

– Я тебя так сильно люблю.

Больше мы ничего не сказали друг другу. Просто обнимались. Я положила голову ему на грудь, обтянутую новым пиратским камзолом, и Дэш нежно поглаживал меня по волосам.

Карман камзола оттопыривала книжка, и я знала, что там лежит записная, впустую протаскавшая сегодня Дэша по разным местам. Из множества людей, которые в прошлое Рождество могли найти эту записную среди миллионов книжных миль «Стрэнда», ее нашел именно Дэш. Так было суждено. Не знаю, что случится между нами в будущем (хотя, конечно же, надеюсь на лучшее), но одно знаю совершенно точно: записная оказалась в руках Дэша, потому что его место рядом с нами.

С его семьей.

Глава 13. Дэш

Итак, настало Рождество[62]

25 декабря, четверг

Бумер был в печали.

Родные Софии настояли на праздновании Рождества в Испании, поэтому он остался один. Покинутый и несчастный, он пришел ко мне, чтобы мы вместе отправились на вечеринку миссис Бэзил.

– Не волнуйся, – утешал я его, запирая дверь. – Глазом моргнуть не успеешь, как все закончится.

– На то, чтобы моргнуть, нужна всего лишь секунда, – отозвался Бумер и тут же продемонстрировал мне это. – Видишь?

Я уже собирался сообщить ему, что использовал фразеологизм, но тут он продолжил:

– Но ведь моргание хорошая вещь? Ведь если не моргать, то будешь все время куда-то смотреть. Глаза заболят. Выходит, моргать хорошо, если ты сказал это метафизически.

– Наверное, ты имел в виду «метафорически», – поправил я друга.

– Нет, – со всей серьезностью ответил Бумер. – Я имел в виду «метафизически». Как оно и есть. Ты моргнул, и все осталось так же, как и было… с небольшими изменениями. Но без моргания никак не обойтись. Оно необходимо.

Всю оставшуюся дорогу я обдумывал слова друга. Может, мы с Лили тоже прошли через так называемое «моргание»? Ненадолго закрыли глаза и снова их открыли. (Хотя я открыл один глаз… но это уже больше в медицинском смысле, чем в метафорическом или метафизическом.)

Я тащил рождественский подарок Лили: заказал самые лучшие противени для выпечки, какие только нашел в интернете, и оплатил деньгами отца, которые он подарил мне на Рождество (прислав чек маме), курсы выпечки во Французском кулинарном институте.

Я перевязал противени лентой с бантом, поэтому не удивился вопросу Бумера:

– По-моему, здорово, что ты купил Лили маленькие санки. Классно будет кататься на них, когда будет много снега. Пойдем в парк!

– А что ты купил Софии?