Двенадцать, или Воспитание женщины в условиях, непригодных для жизни

Дед писал, что женился он очень рано, ему едва исполнилось восемнадцать. Или точнее — его женили, как это было принято в аристократических семьях. Правда, уже тогда родовые корни тщательно скрывались. Он не хотел жениться, но отец невесты занимал высокий пост — и это могло уберечь членов его семьи от гибели. Ему пришлось покориться. Жена была старше него, и у нее было двое маленьких сыновей от первого брака. Вскоре, перед войной, появился третий — общий. „Что я могу сказать о той жизни, — писал дед, — наверное, это звучит ужасно, но я был рад, что иду на фронт…“

Вернулся он совсем другим человеком. Родной дом, на удивление, выглядел довольно благополучным (видимо, благодаря положению тестя) — жена в шелковом кимоно с драконами, в папильотках, с трофейной сигаретой в зубах, упитанные мальчики, которые отвыкли от отца и поэтому всегда насторожены. Клетка захлопнулась навсегда. Он не знал, что делать, как жить дальше. Он видел смерть, знал мир, был свидетелем настоящих человеческих страстей. И начал задыхаться. Пока не появилась ОНА. Та, что стала ему настоящей женой, радостью и смыслом его жизни. Они встречались тайком. Иначе и быть не могло! И они не ждали лучших времен — для них они уж наступили.

Для семьи он старался делать все, что мог. Но, наверное, что-то чувствуя, жена делала все возможное, чтобы отдалить от него детей. Он не знал, как развязать этот узел. Пока он не развязался сам…

…Только намного позже, когда прошло немало времени, он вспомнил три склоненные головки над клочком школьной бумаги. Но это было позже, когда он снова смог думать, ощущать, анализировать. А тогда он был полностью раздавлен. ЕЕ арестовали! Дома он не мог выказать своих настоящих эмоций. Сначала — до и после работы — он бегал от одного чиновника к другому, стоял под воротами тюрьмы, носил передачи. А когда решился рассказать обо всем тестю, тот спокойно сказал: „Она — враг народа. Это доказано. Если ты не перестанешь дергаться, я не смогу помочь даже тебе!“

А потом, очень скоро, она умерла. Умерла при родах в тюремном лазарете.

Ему удалось выехать после 53-го. Это решение пришло после очередной ссоры с женой. Точнее, это была даже не ссора. Просто с улыбочкой она сказала, что вырастила порядочных сыновей, и если бы не они, он бы до сих пор отрывал последний кусок от семьи ради какой-то предательницы! „Мальчики спасли тебя!“ — сказала она. И он вспомнил три склоненные головки над клочком школьной бумаги…

Он вычеркнул их из своей жизни.

А потом придумал это завещание.