Двенадцать ключей Рождества

Волновалась она, как оказалось, напрасно. Они покинули Англию только в октябре 1966 года, причем без нее. Когда воскресным утром за завтраком родственники сообщили ей эту новость, стало очевидно, что они и не думали брать ее с собой. Верные долгу, они дождались, пока она окончит школу и начнет сама зарабатывать на жизнь — стенографисткой в местном агентстве недвижимости. Ее будущее было обеспечено. Они сделали все, чего требовала от них совесть. Неуверенно и немного стыдливо объяснили ей свое решение, словно считали, что это для нее важно: артрит причиняет все больше неприятностей тете, они мечтают о солнце, дядя Нед — их единственный близкий родственник, и никто из них не становится моложе. План, который они мучительно шепотом обсуждали месяцами, за закрытой дверью, состоял в том, чтобы полгода провести на Сент-Килде, а потом, если им понравится в Австралии, подать документы на эмиграцию. Дом на Алма-Террас будет продан, чтобы оплатить перелет. Он уже выставлен на продажу. Но они позаботились и о ней. Когда они сообщили, что́ сделали для нее, ей пришлось низко склониться над тарелкой, чтобы не выдать своего восторга. Миссис Морган, жившая через три дома от них, согласилась взять ее квартиранткой, если она не возражает против того, чтобы поселиться в маленькой комнате, окнами выходящей на кладбище. В приливе бурной радости она не услышала того, что добавила тетя. Все знали, как миссис Морган относится к кошкам; Блэки придется усыпить.

Она должна была переехать на Алма-Террас, 43, в тот день, когда дядя и тетя вылетали из аэропорта Хитроу. Два чемодана, вместившие все, чем она владела в этом мире, были уже упакованы. В сумку она аккуратно сложила немногочисленные официальные подтверждения своего существования: свидетельство о рождении, медицинскую карту и книжку почтового сберегательного банка, где у нее на счету скопилось сто три усердно сэкономленных фунта на памятник отцу. Со следующего дня она собиралась начать поиски. Но сначала повезла Блэки в ветеринарную клинику на усыпление. Она посадила его в коробку и, поставив ее у ног, терпеливо ждала в приемной. Кот не издавал ни звука, и такое смирение тронуло ее, впервые вызвав прилив жалости и нежности. Но она ничего не могла сделать, чтобы спасти его. И они оба это понимали. Казалось, Блэки всегда знал, о чем она думает, что было в прошлом и что ждет в будущем. У них было нечто, объединявшее их, какое-то знание, какое-то общее переживание, которого она не помнила, а он не мог ей о нем рассказать. После того как его усыпят, даже эта тоненькая ниточка, связывающая ее с первыми десятью годами жизни, оборвется.

Когда очередь дошла до нее, она сказала:

— Я хочу усыпить его.

Ветеринар провел сильными умелыми руками по гладкому меху:

— Вы уверены? Он вполне здоров. Стар, конечно, но находится в удивительно хорошей форме.

— Уверена. Я хочу усыпить его.

Оставив кота, она молча ушла, не обернувшись. Ей казалось, что она будет рада освободиться от необходимости делать вид, будто любит его, от этих укоризненных глаз-щелочек. Но, возвращаясь на Алма-Террас, поймала себя на том, что плачет: слезы, непрошеные и неудержимые, градом катились по лицу.

Взять отпуск на неделю не составило труда: она скопила достаточно отгулов, а ее работа никогда не вызывала нареканий. Она подсчитала, сколько денег ей потребуется на поезд, автобус и недельное проживание в скромных гостиницах. Все было у нее распланировано на годы вперед. Она начнет поиски с адреса, указанного в ее свидетельстве о рождении — Крэнстон Хаус, Кридон, Ноттингем, — с дома, где она появилась на свет. Нынешние хозяева, возможно, вспомнят отца и ее. Если нет, вероятно, найдутся соседи или деревенские старожилы, которые еще не забыли, как умер ее отец и где он похоронен. Если и это не поможет, она попробует найти местных служителей похоронных бюро. В конце концов, прошло ведь всего десять лет. Должны же где-то в Ноттингеме храниться записи о погребениях. Она сообщила миссис Морган, что взяла отпуск на неделю, чтобы посетить старый отцовский дом, собрала дорожную сумку и на следующее утро села на самый ранний поезд до Ноттингема.