Двенадцать королей Шарахая

Она омыла руки в крови кожевенника и начертала на его лбу знак, который лишь несколько раз встречался Рамаду – в древних книгах библиотеки Альмадана. Не обращая внимания на резкий железный запах, она нарисовала магический символ на лбу Рамада, перешла к Дана'илу, к матросам, не обращая внимания, на ком рисует. Символы были похожи, но каждый немного отличался.

– Гулдратан! – вновь воззвала она, повернувшись к солнцу и темным скалам. – Приди! Приди на мой зов!

Ее слова терялись в бесконечной Шангази, но в них была сила, сила темного неба, гудящего ветра и черного камня.

– И в третий раз я зову тебя, Гулдратан! Приди! Приди по зову своей рабыни!

Рамад заметил движение в тенях. Что-то надвигалось из пустыни, в сумерках он никак не мог разобрать, что это было… но хорошо слышал его, чувствовал всем телом. Ритмичный шаг. Тошнотворный скрежет когтей по камню. И булькающий рык. Рык древнего зверя, вдвое превосходящего Рамада ростом.

Тьма пустыни тянулась за чудовищем, тени сгущались вокруг него, словно плащ, и из теней на Рамада не мигая смотрели два желтых глаза.

Эрек. Зверь, сотворенный Гожэном, богом падших созданий и черных мыслей.

Эреки были переменчивыми, капризными и мстительными. Тех, кто пытался подчинить их, ждал ужасный конец. Кровь на лбу вдруг показалась Рамаду нечистой, ему захотелось немедленно стереть ее с себя, со своих людей.

Он не был противником магии крови – разве не естественно использовать то, что дали людям первые боги? Эоны назад они, прежде чем покинуть этот мир, вдохнули жизнь в первых людей и влили в них собственную кровь – бесценный дар, которого даже младшие боги не удостоились.

Но Мерьям тратила этот дар на тварь, созданную Гожэном. Он сделал эреков, подражая древним богам, создавшим людей, и теперь жуткие чудовища бродили по миру, жаждая настоящей жизни, вмешивались в человеческие дела, алкая крови.

Союз с такой тварью ничего хорошего принести не мог. Вот почему Мерьям до последнего не рассказывала, что собирается что Рамад запретит. А он, ослепленный желанием поскорее закончить с царским приказом и насадить голову Масида на копье, доверился ей!

Эбеновая кожа эрека блестела в свете луны. Выше пояса он выглядел как мускулистый мужчина, но нижняя часть, покрытая мехом, напоминала буйволиную тушу. Раздвоенный остроконечный хвост хлестал по камням, из головы черной короной росли шипы, наследие Гожэна. Он брел, пригнувшись, раскинув когтистые руки, будто охотился. Вот он склонился над Мерьям… Рамад чуть не выхватил меч, готовый защищать ее, но тут же отругал себя за дурацкую мысль. Даже приведи он вдесятеро больше людей, оружие от эрека не спасет. Это Мерьям – их щит и меч.

Эрек прошелся взад-вперед, глядя на Мерьям, но как будто не видя ее. Втянул ноздрями воздух, склонился к самому ее лицу. Остальные его не интересовали.

– Кто звал меня? – спросил эрек глубоким, низким голосом.

– Я не выдам тебе свое имя, – ответила Мерьям. – Но я знаю твое.

Гулдратан ухмыльнулся, показывая желтые львиные клыки.

– Многие приходили сюда, думая, что не узнать мне их имена.

– Я прибыла к тебе с угощением, о древний.

– Я не собачка, которую можно задобрить.

– Прими подношение, Гулдратан. Вкуси человеческой крови и будь благодарен.

Эрек замер.

– Это? – Он принюхался и в два шага подскочил к Рамаду – острый подбородок выставлен вперед, черные губы растянулись, обнажив острые клыки и алые десны. Рамад невольно вздрогнул, съежился под напором могучего зверя. От эрека пахло пожаром, гниением и болезнью. – Это твой дар?

Желание сбежать стало почти нестерпимым. Единственное, что давало силы выстоять, – символ, нарисованный Мерьям. Рамад понял теперь, что это было – знак, защищающий от Гулдратана. Только благодаря ему они могли выдержать присутствие эрека. Линии на лбу теперь казались прикосновением теплой, утешающей руки. Он не один. Мерьям рядом.

Словно в ответ на его мысли Мерьям скользнула между ним и эреком, загораживая Рамада собой.

– Нет, о древний. Мой дар лежит на пустынной земле, отмеченный ясенем.

Эрек резко повернулся в сторону ясеневого копья и одним прыжком подскочил к жертве, склонился, обнюхивая ее, вывалил длинный язык, слизывая кровь. Напившись, он вновь оскалился, как черная гиена перед атакой.

– Зачем пришла ты?

– Хочу узнать о Хамзакиире.

Эрек обернулся к Мерьям.

– Что тебе Хамзакиир?

– Он приходил к тебе однажды и посмел использовать тебя ради своей выгоды.

– Как и ты.

– Нет. Я принесла тебе дары в обмен на сущую малость.

– Знай же тогда. – Эрек поднялся над ней, как грозное божество. – Хамзакиир сокрыт от меня.

– Он – возможно, но ты можешь отыскать тех, кто касался его. Он рядом со мной, рядом с моими людьми. Наши истории переплетены, будто нити в узоре. Проследи до места, где они берут начало, и найдешь Хамзакиира.

Эрек окинул взглядом команду, будто раньше не осознавал, что они здесь. Обошел их по широкой дуге.

– Пришла ты и жалкую кровь предлагаешь. Неужто ты думаешь мелочью этой меня подкупить?

– Нет. Это всего лишь задаток.

– Что же ты предлагаешь еще?