Двенадцать королей Шарахая

– Разве ты не знаешь сам, Гулдратан? Неужто ты думаешь, что я пришла не подготовившись?

Эрек повел мощными плечами, будто с трудом сдерживая гнев.

– Так скажи мне!

– Пожалуй мне то, что я ищу, о древний, и я отдам тебе Хамзакиира.

Гулдратан выгнул спину, и его яростный крик устремился в ночное небо. Мощные кулаки с размаху ударили в камень, полетели осколки. Один из камешков оцарапал подбородок Мерьям, но она даже не утерла кровь.

– Хамзакиира?! – переспросил эрек.

– Он скрыт от тебя, я знаю. Но, клянусь перед всеми богами, я разрушу его защиту и притащу его к тебе. Или приду сама.

Гулдратан наклонился ближе, выдохнул так мощно, что платье Мерьям затрепетало, и длинным языком слизал алую струйку крови, текущую по ее шее.

– Да будет так. – Он вновь смерил каждого пришедшего взглядом, неприятно напоминающим взгляд Мерьям, творящей магию, и низко зарычал. Рык этот отозвался дрожью в груди Рамада, где-то в животе. – Значит, Хамзакиира ты ищешь.

– Истинно так.

– Тебе не сыскать его.

– Но почему, Гулдратан? Почему?!

– И ему не сыскать Хамзакиира. – Чудовище приблизилось к Рамаду вплотную, гипнотизируя взглядом желтых глаз. – Если только за Белой Волчицей не последует он.

Глава 39

Эмре вошел в аптеку, не постучавшись, окинул быстрым взглядом мешочки с порошками, восстанавливающие отвары и амулеты-полумесяцы, которые вешают над детскими кроватками, чтобы отогнать болезни.

– Дардзада? – позвал он, входя в мастерскую. – Дардзада!

Не услышав ответа с верхнего этажа, он вышел через заднюю дверь в сад.

Дардзада ходил между грядками лекарственных трав со здоровенной лейкой. В ответ он лишь глянул на Эмре без выражения.

Эмре захотелось вцепиться в его глотку, но он сдержался.

– Что ты наделал?

Дардзада поставил лейку и отряхнул руки.

– Ты о чем?

– Как ты мог отвезти Чеду к Девам?!

– Ты меня с Серебряными копьями не путаешь? Что, они наконец поймали ее? Нечего воровать то, что принадлежит Королям.

Эмре ткнул пальцем в Таурият.

– Ты отвез ее в Обитель Дев!

– Зачем мне это делать?

Он понизил голос так, чтобы не услышали любопытные соседи.

– Потому что она была отравлена. Потому что ты не смог вылечить ее и ничего лучше не придумал. – В абсолютной тишине зазвенел колокольчик, заблеяла где-то коза. Лицо Дардзады едва заметно дернулось. – Не вздумай врать! – крикнул Эмре. – Я ходил туда! Я спрашивал на Копейной! Люди видели, как какой-то толстяк, одетый как каимирский монах, вез на телеге больную женщину и бросил ее у ворот! Потом вышла Наставница и забрала ее, больше о ней никто ничего не слышал. Они убили ее, Дардзада! И это твоя вина!

Дардзада промолчал. Этого Эмре не мог вынести – схватил его за грудки.

– Зачем?!

Дардзада побурел и толкнул его так, что кусок полосатого тауба остался у Эмре в кулаке. Аптекарь хотел было свалить наглого мальчишку, но Эмре бросился на него в ответ, и они оба повалились на землю. В конце концов Эмре смог оседлать Дардзаду и от души врезать по лицу. Тот сражался как загнанный в угол лев, отбиваясь мощными кулаками, но Эмре был так зол, что не чувствовал боли. Он бился как в последний раз, меся ударами живот и бока врага. Дардзада попытался сбросить его, но он оказался быстрее и сильнее: занес кулак, чтобы вырубить противника… и гнев испарился, оставив лишь горькую ненависть к самому себе.

Эмре отшвырнул Дардзаду так, что тот сшиб несчастную лейку, но сам поскользнулся на сломанном стебле и рухнул на землю.

Они долго лежали молча, избитые и окровавленные, тяжело дыша, как псы в жаркий день.

– Даже после всего, что ты с ней сделал… – прохрипел Эмре. – Даже после твоей ругани… побоев… татуировки, которой ты ее пометил… она все равно любила тебя. Она доверяла тебе. А ты отправил ее к Девам, на смерть.

Аптекарь молча смотрел на него. И в его залитых кровью глазах читалось то, что Эмре меньше всего ожидал увидеть на лице Дардзады.

Стыд.

– Скажи хотя бы, зачем ты это сделал!

– Я тебе ничего не обязан говорить. Это ты все время сбивал ее с пути!

Эмре хотел ударить его снова, чтоб тот почувствовал хотя бы половину этой боли… но вместо этого протянул руку, помогая встать. Аптекарь помедлил, но поднялся.

– Прошу, скажи мне. Я должен знать, что с ней случилось!

Дардзада огляделся. Его губы задрожали вдруг, слезы выступили на заплывших глазах.

– Она пришла ко мне, отравленная адишарой. Хотела пойти к ним. Только Девы умеют лечить такие раны. Это был ее единственный шанс.

– Значит, она умирала. – Эмре сделал шаг к двери, но остановился, обернулся. – Ты должен был найти меня. Чтобы она умерла среди друзей, в тихом месте. Даже твой дом был бы лучше, чем дом ее врагов.

Дардзада не ответил. Наклонился и принялся собирать сломанные стебли, пытаясь спасти то, что осталось от его сада.

Эмре ушел. Ему было все равно – пусть подавится своей травой!

За домом Дардзады, на Цветочной улице, мальчишки и девчонки катали обод от бочки, подгоняя его палками. Стоило их веселой стайке промчаться мимо, как Эмре заметил, что кто-то наблюдает за ним из теней на той стороне улицы. Он подошел к соглядатаю.

– Здравствуй, Хамид.