Двенадцать королей Шарахая

Она любила смотреть, как сражаются разные бойцы, у каждого подмечала какое-нибудь движение, а потом пробовала сама, тренируясь с Эмре или Тариком. И Госпожа, и Львица начали уставать, но ни одна не допускала проходных ударов – дрались на совесть. С каждой атакой, блоком и уворотом Чеда начинала все сильнее уважать Госпожу: Джага пыталась заставить Киалисс потерять устойчивость, ударить чуть дальше, и несколько раз у нее это даже получилось, но она выдала свою тактику, попытавшись схватиться за древко копья, чтобы лишить противницу главного преимущества – дистанции.

Чеде стало интересно, правда ли Киалисс знатная дама. Дворяне из разных стран часто приезжали попробовать себя в Ямах, особенно каимирцы, желающие показать, как умело обращаются со щитом и мечом. Умения многим и правда было не занимать. И они раз за разом это доказывали.

Вот Госпожа развернула копье, ударив тупым концом, но Джага отбила его мечом, отпрыгнула, держась у стены. Противницы замерли друг против друга, тяжело дыша, блестящие от пота. Зрители повскакивали в возбуждении, вскочил и здоровяк, сидевший перед Чедой, закрыв ей всю арену. Чеда взобралась на скамью и увидела, как Джага неуверенно отходит, а Киалисс бежит на нее с копьем наперевес, целя в грудь. Львица едва смогла увернуться, снова схватилась за древко…

И тут случилось чудо, которое Чеда вспоминала потом всю жизнь. Госпожа ударила копьем поперек, пытаясь рассечь предплечья Джаги, но та, перестав отступать, вдруг резко дернула копье вниз. Киалисс попыталсь одновременно удержаться на ногах и выровнять древко, но Джага, отбросив меч, вонзила тупой конец копья в ее живот, оторвала противницу от земли, будто рычагом, и, промчавшись так по арене, обрушила на землю, как молотобоец. Киалисс пыталась отбиваться, но Джага, вскочив на нее верхом, принялась вколачивать ее голову в землю.

Увидев, что Киалисс обмякла, Пелам поспешил к ним и ударил в гонг, но Джага, будто не слыша, продолжала вбивать Госпожу из Альмадана в арену, пока их не растащили охранники. Толпа ревела, как львиная стая, трибуны гремели ритмичным топотом – когда-то так воины показывали удаль перед боем, теперь же зрители приветствовали этим грохотом «бойцовских псов».

Джага была приезжей, но так давно сражалась на аренах Шарахая, что местные зауважали и полюбили ее. «Джага, Джа-га, Джа-га», – скандировали трибуны. Львица стояла посреди арены, тяжело дыша, лицо искажала гримаса ярости. Она заманила Киалисс в ловушку, заставила сделать ошибку. Бои в ямах – это не только драка, это умение перехитрить противника, все равно что игра в абан – сплошь блеф и обманные ходы.

Вот оно, поняла Чеда. Вот чему нужно научиться, чтобы сразиться с Королями и победить. Планировать заранее. Скрывать свои ходы. Пока она всего лишь безымянная девчонка, каких тысячи на шарахайских улицах, но так будет не всегда. Она должна подготовиться. Тогда она еще не знала, что завтра по городу разнесется новость: Киалисс скончалась от ран. Такое случалось редко, но все же случалось – каждый месяц кто-то умирал на арене или позже, от кровопотери, внутренних ран или заражения.

Чеда протянула Эмре ладонь.

– Четыре сильвала, пожалуйста.

– Но ты жульничала!

Чеда рассмеялась.

– И как же это я жульничала?

– Не знаю. – Эмре шлепнул монеты ей в ладонь. – Но когда узнаю, ты мне будешь должна восемь сильвалов.

– Не забудь рассказать, когда твой великий ум до чего-нибудь додумается. – Чеда подтолкнула его к выходу. – Пошли, поищем Тарика.

Они вышли из Ям на тенистые улицы. Новый бой вскоре должен был начаться, и они хотели успеть на Желоб, пощипать кошельки с Тариком до того, как толпа поредеет. Они почти ушли, но Чеда вдруг заметила среди бойцов странно знакомого здоровяка. Она точно видела его раньше, просто не могла вспомнить, когда и с кем он бился. Но стоило им с Эмре пройти мимо, как вспыхнула в голове картинка: пересохшее русло Хадды…

Чеда резко обернулась, пытаясь разглядеть его поверх голов, надеясь, что ошиблась.

– Ты идешь? – позвал Эмре.

Чеда наконец разглядела затылок здоровяка. Шрам на его бритой голове.

– Что такое? – спросил Эмре по пути к Желобу. – Ты будто призрака увидела.

– Ничего.

– Чеда, да ты же белая, как полотно.

– Ничего, я сказала!

Эмре это не успокоило, но спрашивать он перестал. Чеда не хотела скрывать от него правду, но расковыривать едва затянувшуюся рану хотела еще меньше. По крайней мере, пока не узнает больше об этом бойце. О маласанском наемнике, убившем Рафу за то, что Эмре украл у него кошелек.

Эмре тогда приходил в себя несколько месяцев. Ему было так плохо, что Чеда боялась, как бы он не покончил с собой от горя. Ей пришлось заботиться о нем, потому что он не желал никуда выходить. Пришлось разыскать его старшего брата Брагима, но Брагим почти не знал Эмре, зашел один раз и, никак его не утешив, вернулся обратно в притон любителей черного лотоса, из которого Чеда его вытащила.