Двенадцать королей Шарахая

– Ты знаешь, где искать Джагу? – спросила Чеда.

– О! – Он рассмеялся. – Джага, Кундунская львица. Зачем она тебе?

– Это уж мое дело, Ибрагим.

Он согласно вздохнул. Грузчик же глянул на нее недобро, как на оборванку, которая пытается что-то выклянчить или стащить.

– А что дашь взамен, крошка Чедамин? Есть у тебя то, что мне нужно?

– Я просто ищу причал, где она работает. Мне это любой может рассказать.

– Маленькая просьба, значит. Что ж, дай Ибрагиму что-нибудь маленькое взамен.

Чеда подумала, не уйти ли, но времени искать самой не было. К тому же, она любила сделки с Ибрагимом.

– В пустыне есть птички, которые собираются в такие огромные стаи, что кажется, будто Бакхи оживил облако.

– Голубянки, Чеда. Они же – синеглазки. Расскажи мне что-то, чего я не знаю.

– Зимой они собираются над солеными озерами и ловят там крошечных рачков.

Густые брови Ибрагима приподнялись.

– И?

– Можно набрать рачков на ладонь, и птицы будут склевывать их на лету, не задевая тебя ни крылышком, ни клювом.

Ибрагим моргнул и счастливо расхохотался.

– Так и склевывают! Неужели!

– Стану я тебе врать!

– Какое чудо! Этого я не знал и, если уж честно – а Ибрагим никогда не врет, – теперь я тебе должен. Найди меня снова и поторгуемся еще!

– Лучше я сейчас задам два вопроса.

Ибрагим поскреб щетинистый подбородок.

– Уже два…

– Они легкие, особенно для тебя.

– Ну, это уж мне решать, Чедамин. – Ибрагим округлил глаза.

Чеда кивнула, сдержав улыбку.

– Первый вопрос: когда уходишь из этого мира, помнишь свою прошлую жизнь?

– Конечно!

– А если ты в миг перехода не помнил себя?

– Ты о чем это?

Чеда пожала плечами.

– Ну, вот если бы ты так напился, что забыл свою жену.

Ибрагим рассмеялся.

– Вот это было бы славно!

– Но все-таки? Ты бы запомнил?

Он посерьезнел, вытянул шею, словно прислушиваясь к своим мыслям.

– В Далеких полях мы получаем новую жизнь, но всегда помним прошлую, уж не знаю, дар это или проклятье. Таков завет богов, и какая-то там выпивка не может его разрушить, так я думаю.

Чеда подумала: а наркотик? А лоза висельника? Но она не стала допытываться – Ибрагим мог связать эти вопросы со смертью Айи. Такое знание нельзя доверять человеку, рассказывающему истории за деньги.

– Достойный ответ? – спросил Ибрагим.

Чеда кивнула.

– Хороший. А теперь второй вопрос.

Он вытянул длинную тощую руку в сторону пирса, у которого пришвартован был средних размеров катер.

– Джага обычно ходит на «Иве ветров».

– Ива ветров?

– Мы опять торгуемся?

– Забудь. – Чеда ступила было на доски пирса, но Ибрагим усмехнулся у нее за спиной.

– Хозяин ялика из Мирен, ива там – священное дерево. Это тебе на сдачу, Чеда! – крикнул он вдогонку. – Заходи еще!

* * *

Джага как раз полировала полозья катера, установленного на высоких козлах. Она опускала большую кисть из конского волоса в ведро с золотистой тягучей жидкостью и щедро смазывала ею дерево.

– Джага Акойо?

Джага подняла голову, прикрывая глаза от солнца, чтобы лучше рассмотреть Чеду.

– Ты кто? – спросила она, возвращаясь к работе, подмечая непромазанные места. Полироль пах остро, как смола, и сладко, как амбра.

Чеда спрыгнула на песок и подошла неловко, не зная, как начать.

– Меня зовут Чеда. Я только что из Ям.

Джага не обернулась.

– Неужто?

– Я видела, как ты дерешься. Ты хороша.

– Вот как?

– Я тоже хочу выйти на бой.

Джага, присевшая было на корточки, поднялась, и Чеда поняла вдруг, насколько она высокая и сильная.

– Ты? – Джага указала на нее кистью, роняющей золотые капли на песок. – Ты собираешься драться в Ямах?

– Да. И я подумала, вдруг ты меня потренируешь?

Джага невесело рассмеялась.

– На твоем месте я бы туда не совалась. Ямы – дрянное место, девочка, не для таких, как ты.

– Пелам сказал, что я подхожу.

– Не подходишь.

– Он прав. И однажды я это докажу, с твоими тренировками или без них.

Джага вновь присела на корточки и принялась вощить киль. Чеда подошла ближе.

– Я хочу убить одного человека.

Для кундунцев месть была серьезным делом, но вряд ли Джага верила, что девчонка из Шарахая в полной мере осознает, как это важно.

– Так убей его. Зачем тебе Ямы?

– Он выйдет на турнир. Пока не выбыл – он под защитой.

– Так подожди, пока проиграет.

– Тогда он может снова уйти с караваном. Как в тот день, когда он убил брата моего алангуаля.

Джага снова выпрямилась.

– Алангуаль…

– Да. Его зовут Эмре, у меня с детства нет никого ближе.

– Знаешь ли ты, что означает это слово?

– Я знаю. Я умру за Эмре. И он умрет за меня.

– Ты уверена?

– Конечно, уверена.

– Это не все.

– Я верю, что мы – две половинки целого и, держась за руки, пройдем через Далекие поля.

Она никогда ни во что такое не верила, но, сказав вслух, почувствовала, что это самая настоящая правда, и молча порадовалась, что жизнь свела ее с Джагой. Даже если не удастся ее убедить. Джага явно все еще сомневалась, но в ее взгляде промелькнуло и нечто, похожее на одобрение.

– Ты что, втрескалась в этого мальчишку?

– Втрескалась? – Чеда рассмеялась, настолько дурацкой была эта мысль. – Нет, конечно!

Джага поставила ведро в тенек под причалом и достала из другого ведра две покрытые пятнами тряпки. Одну из них бросила Чеде.