Двенадцать королей Шарахая

Эмре сел по правую руку от Хамида, Дарий устроился на другом конце стола. Хамид показал мальчишке-подавальщику два пальца, и тот притащил рюмки, наполнил их из зеленой бутыли с длинным горлышком. Эмре открыл было рот, чтобы заговорить, но Хамид вновь покачал головой и кивнул на соседний столик. Шесть мужчин и женщин, сидевших за ним, затянули странную, ритмичную песню, отзывавшуюся где-то в глубине души.

– Это мешает Королю Шепотов, – ответил Хамид на незаданный вопрос. – Сбивает его со следа.

– Так это правда? Что он слышит любого, кто заговорит о нем?

Хамид отпил арака.

– Дарий сказал, ты нашел себе прелестную голубку.

– Нет. Я нашел тебе прелестную голубку.

– Так ты пошел туда, чтобы помочь мне?

– Тебе и тем, на кого ты работаешь.

Хамид недобро глянул на него.

– И на кого же я, по-твоему, работаю, Эмре?

Эмре огляделся, пытаясь сообразить, почему Хамид вдруг начал кокетничать.

– На Масида.

– Нет.

– Тогда на его отца, Исхака.

– Снова неверно.

– На кого же тогда? – спросил Эмре, стараясь не выдавать раздражения.

– На всех добрых людей, Эмре. Я делаю это ради тебя, Чеды и Тарика. Ради детей на Отмелях, не знающих лучшей жизни. Ради твоей пташки, что ходит по богатому поместью как у себя дома. Да, мы сражаемся и за нее, пусть ее беззаботная жизнь держится на плечах тысяч безымянных. – Он отпил еще, покатал арак во рту, прежде чем проглотить. – Разве не ради этого ты пришел, Эмре? Разве не ради этого помешал Дарию?

– Я могу выяснить в поместье все, что тебе нужно.

– До этого мы еще дойдем. Я спрашиваю, ради чего ты все это делаешь.

– Я хочу сражаться за других.

На лице Хамида впервые отразился интерес.

– Неужели? А мне показалось, что ты это провернул для себя.

– Надо было привлечь твое внимание.

– Мы друг друга знаем с трех лет, Эмре. Как бы я мог не заметить тебя?

– А если бы я пришел к тебе и сказал, что хочу присоединиться, что бы ты сделал?

Хамид задумался, покачивая рюмку в руке.

– Отослал бы тебя домой.

Дарий молча переводил взгляд с одного на другого, не понимая, что происходит. Значит, не знал об их истории.

– Я тебе пригожусь, – заметил Эмре. – Меня знают и любят в городе. Я у многих хозяев успел поработать. Разносторонний человек, как Рафа говорил.

Хамид печально покачал головой.

– Тот маласанский ублюдок… Мое сердце скорбит о Рафе.

Эмре склонил голову, приложив пальцы ко лбу.

– Благодарю тебя, но эти раны давно затянулись.

– Я вправду часто думаю о нем.

– Спасибо.

– Однако я не возьму к себе человека, который хочет сражаться за мертвого.

– Это не обо мне.

– Ты должен сражаться за живых и за тех, кто еще к нам не присоединился.

– Согласен.

– Сомневаюсь я в тебе. – Хамид вперил в него внимательный взгляд. – Ты как колибри, носишься туда-сюда, с цветка на цветок.

– Только потому, что не было дела, в которое я поверил бы.

– Ты знал о Воинстве еще до смерти Рафы. Мы все знали. Но тебе понадобилось семь лет, чтобы решиться на этот шаг.

«Потому что я трус».

– После смерти Рафы я долго не мог понять, чего хочу. То были… тяжелые времена.

– Но теперь-то понимаешь.

– Да.

– Убеди меня.

Глубокий вдох. Как же объяснить, чтобы не получилось, будто Эмре напрашивается? Он бросил взгляд на Дария, гадая, рассказывать ли все, но, впрочем, какая уже разница?

– Я оказался на улице прошлой Священной ночью. – Хамид переглянулся с Дарием, но промолчал. – На меня напали. Не приди Чеда вовремя, я бы умер. Она нашла меня и дотащила до дома, как младенца.

Хамид пожал плечами.

– Есть вещи, с которыми не справиться в одиночку.

– Когда я валялся под мостом, истекая кровью, пришли асиримы. Помню, я думал, заберут ли они меня к себе? Сделают ли таким же? Я надеялся, что заберут. Я был готов… я так хотел этого, что заплакал, когда пришла Чеда. Она словно лишила меня возможности стать таким же сильным, как они. – Эмре залпом осушил рюмку, чувствуя, как тепло разливается по горлу. – Когда я пришел в себя, то понял, конечно, что это были дурные мысли. Несуразные.

– Ты был не в себе.

– Да, но до конца избавиться от них так и не смог. Я хотел стать сильнее.

– Чтобы отомстить тем, кто навредил тебе?

– Нет. Чтобы очистить город от Королей. От маласанцев, каимирцев, кундунцев и мирейцев. Асиримы позволили мне увидеть Шарахай до Королей, пустыню до Шарахая. А потом я увидел, каким он стал, и заплакал вновь. – Эмре внимательно взглянул Хамиду в глаза. – Поэтому я и пришел к тебе, Хамид. Поэтому я пришел в поместье Наставницы Зохры, поэтому шпионил за Дарием. По отдельности мы мелкие сошки, но вместе мы сила. Мы можем покончить с Королями раз и навсегда.

– Ты хочешь очистить город? Стереть его с лица земли?

– Кому же решать, каким он станет? – Эмре сдержанно улыбнулся. – Мне? Тебе? Кто знает, Хамид! Только одно мне известно наверняка: прежде чем боги перевернут эту страницу, много слез и крови будет пролито в Шарахае. Шангази страдает от жажды, она выпьет все.

Хамид помолчал, разлил по рюмкам остатки арака. Посмотрел на Дария.

Эмре понятия не имел, что значили эти переглядывания, пока Хамид не поднял рюмку. Они чокнулись, выпили залпом.