Двенадцать миллиардов

Яркая вспышка на ночном небосводе разбудила многих пациентов, находящихся в медицинских стационарах. Однако, совсем скоро тишина восстановилась вновь, и многим выглянувшим из окна так и не удалось увидеть остатки исчезающей голубой пелены закрывающегося межзвездного тоннеля.

– Ты это видела, Таня? – Алина, высокая женщина средних лет, слегка похрамывая на левую ногу, подошла к окну и начала внимательно всматриваться в уменьшающийся в размерах и растворяющийся на глазах голубоватый диск. – С тех пор как тебя перевели ко мне, здесь творятся странные вещи.

– А что там? Я слышала только шум двигателей! – откликнулась Татьяна Фостер. Повернувшись на бок, она открыла глаза и устремила взгляд в ту же точку, куда смотрела ее соседка по палате. – Может, просто молния?

– Мне кажется, это был один из тех кораблей пришельцев с Проксимы. Помнишь, показывали в репортаже? Звездолет такой же формы. Очень странная конструкция.

– А тебе не померещилось? С чего бы им прилетать сюда, да и еще и на ночь глядя…

– Знаешь, чего-чего, а проблем со зрением у меня никогда не было, я здесь совсем с другой болячкой, – по-дружески сострила Алина. – И моим глазам еще много кто позавидует. После этого репортажа о пришельцах из другой звездной системы всего что угодно теперь ожидать можно. Ведь и с Андромеды кто-нибудь прилететь может…

– В трансляции же ясно сказали, пока так далеко перемещения не осуществляются. И жизни нигде в других звездных системах пока не обнаружено. У них же там новый спутник какой-то навороченный, который все знает. Я в детстве тоже таких вспышек знаешь сколько видела. И что с того… никак на мою жизнь это не повлияло. Мой бывший муж тоже много во что верил. Да и еще Софию мою туда же втянул.

– Как кстати она поживает-то? – поинтересовалась Алина, не упускавшая ни единой возможности продолжить беседу, так как в противном случае ей все равно предстояло оказаться в объятиях постоянно докучающей бессонницы.

– Да, хорошо вроде. Навещала недавно с подругой. Такая деловая стала. Начальница… С подругой на ее собственном звездолете прилетали. Говорит и сама теперь управлять умеет.

– Серьезно? Вот это да. А я даже крошечных летающих капсул до сих пор побаиваюсь, – улыбнулась Алина.

– И я тоже… Не дай бог грохнется еще, – поддержала Татьяна.

– Ты все еще веришь в него? – Алина неожиданно для собеседницы переменила тему разговора.

– В кого?

– В Бога.

– Верю. А ты нет?

– Мне кажется нет.

– Почему?

– Был бы Бог на самом деле так всемогущ, – вздохнув продолжила Алина, – разве допустил бы он все это?

– Что именно?

– Болезни и страдания, например. Они же причина тому, что мы здесь. Был бы всемогущ, создал бы идеальных людей, которые были бы счастливы.

Татьяна смутилась, вспомнив, что уже давно ни с кем не разговаривала об этом. Из соображений вежливости она не затевала разговор о вере уже много лет, впрочем, и ее позицией в этом вопросе со времен их споров в Александром Фостером уже давно никто не интересовался. Однако, с появлением соседки ее жизнь немного изменилась. Алина оказалась очень общительной, и, хотя некоторые поднимаемые ей темы могли показаться бестактными, она так искусно переводила разговор из одного русла в другое, что обижаться на нее было совершенно невозможно. Татьяна решила поддержать разговор и на этот раз.

– А ты никогда не пыталась размышлять о том, что может быть Бог никогда и не хотел участвовать в жизни созданных им людей?

– То есть как? Он же всемогущ!

– Да, он всемогущ, но может ему просто не интересно постоянно помогать им? Ведь он и так дал им все, что необходимо.

– Думаешь, ему больше нравится наблюдать за тем, как мы страдаем?

– Я этого не говорила. Что если вся материя и живые существа были созданы им, подобно программе развития? Программа, которая самовоспроизводит себя? Вот скажем, каждая из нас, женщин, содержит в себе эту программу воспроизводства себе подобных. Но ведь этот процесс… Он живет в глубине нас самих. Это код, который передается сквозь века. Женщине нет необходимости разгадывать этот код, она воспроизводит его сама собой, автоматически.

– Получается, что ты не веришь в Бога, – заключила Таня, – не веришь в то, что он рядом с людьми.

– Напротив, я верю. Я знаю, что он есть. Но я не думаю, что он хочет вмешиваться. Возможно он просто, наблюдает, изучает…

– Но зачем?

– Я не знаю, Таня, – Алина закрыла глаза и снова положила голову на подушку, – Могу только предполагать.

– Предположи…

– Возможно, он ищет ошибки, которые допустил и которые не хочет повторять в следующий раз. Вот почему только он не хочет исправить эти ошибки сразу? – Алина, впервые за всю беседу, слегка повысила голос. – Он прекрасно знает о наших с тобой недугах, но намеренно не замечает их? Напрашивается просто вывод. Он либо не хочет, либо не может. Что-то или кто-то ему мешает.

Татьяна Фостер решила успокоить подругу ответом молчания.