Двенадцать минут любви

Раньше я с переменным успехом была занята поиском танго на полу (стадия ног), близости на танцполе (стадия сердца), своего места среди городов и людей (стадия ума), но не обращала внимания на ключ к танго-блаженству: на объятие. По крайней мере теперь мне так кажется.

Вот некоторые умозаключения об объятии, сделанные Сфинксом в перерыве между сигаретами и танцами.

1. Танго не просто первый танец, основанный на импровизации (отсюда его шахматная бесконечность и безграничность и интерес ученых и технарей), но еще и первый танец, где верхние части тел партнеров вместе, а нижние независимы. Оставаясь близки, партнеры существует раздельно. Они двигаются и при этом неподвижны. Каждое тело делает это по-своему, и такая диссоциация нижней и верхней частей тела доказывает африканское происхождение танго (о чем речь пойдет чуть позднее).

2. Верхняя часть тела выражает драматический аспект танца, а ноги — его экспрессию. В идеальном объятии у вас есть потрясающая по своей силе эмоциональная связь с партнером, и одновременно — самовыражение: вы в полной мере взаимодействуете с партнером, при этом на сто процентов остаетесь собой. Ни мужчина, ни женщина не берет верх. Их роли все время меняются. Мужчина может выражать свою женскую энергию (аниму), а женщина — мужскую (анимус).

3. Объятие представляет собой пространство для двоих, отсюда впечатление и ощущение близости. Область ног — пространство взаимопроникновения, отсюда впечатление и ощущение эротического преследования.

Теперь о главном: можно говорить о «ведущем» и «ведомом», как будто пол не имеет значения. На самом деле имеет. И роль его чертовски важна, а те зануды или тупицы, которые твердят обратное, застыли в собственном развитии, даже если их конечности могут делать множественные сакады с последующей двойной волькадой.

Вот голая правда: наша сексуальность примеряет танго-объятие, как нога танцевальную обувь. И найти идеального партнера так же (почти) тяжело, как и идеальные туфли.

Теперь, когда мы это знаем, мы тоже приблизились к краю пропасти. Так как в основе идеального танго-объятия — слияние любовников. И оно не может быть долгим. Оно завершается вместе с финальным аккордом танды, с разъединением пары на рассвете. Так было всегда. Даже в Библии сказано, что любовь длится, «доколе день дышит прохладою, и убегают тени». И осознание неизбежного конца придает удовольствию горечь боли. Следовательно, идеальное танго-объятие, как идеальные объятия любовников: и разрушительно, и целительно одновременно.

Теперь я понимаю, почему некоторые плачут после идеального танца. Почему другие (даже мужчины) закрывают глаза. Понимаю книгу «Любовник леди Чаттерлей». И почему бывшая девушка Рамона предпочла Иисуса боли чувственного блаженства. Бог мой, я наконец-то понимаю себя.

Вы видели фильм «Обнаженное танго»? Я тоже нет. Но мне и не нужно его смотреть. Я сама в таком положении. Я знаю все об этом — о вертикальном, горизонтальном и опять вертикальном, из спальни на танцпол и обратно в спальню.

Но проблемы наших с Джошуа отношений не только в том, что танда заканчивается. С самого начала мы с ним балансировали на грани: все или ничего — высочайшее наслаждение физическим единением или черная дыра разлуки. Каждый момент освещен отблеском невысказанного прощания. Что-то подсказывает мне и ему: моментам неземного удовольствия не дано превратиться в совместную жизнь в этом мире.

А еще ни социально, ни психологически, ни по темпераменту мы не подходим друг другу, что очевидно и нам самим, и окружающим. Общаться вне объятий не выходит, ведь кроме танго и горестных воспоминаний нас ничто не связывает. Мы не смеемся над одними и теми же вещами. По сути, Джеймс вообще не смеется — он считает свои душевные раны столь серьезными, что открытое проявление радости воспринимается им как личное оскорбление. А в танце все, что у нас никак не сочетается, идеально срастается, создавая телесный шедевр.

(Пауза. Классический танго-парадокс. На примере Гавито и Марселы Дюран видно, как танго может служить высшей точкой отношений — а не наоборот. Вот еще пару примеров из сотни подобных. Смуглый коренастый «рабочий» парень Мигель-Анхель Зотто и балерина с лебединой шеей Милена Плебс. Как танцоры они созданы друг для друга. Во всем остальном — абсолютно нет. После тринадцати лет совместного творчества они мучительно разошлись.

Мария Ниевес и Хуан Карлос Копес — самая легендарная пара современного танго — были партнерами, любовниками, супругами, друзьями, бывшими супругами, бывшими любовниками и, наконец, бывшими друзьями. Родственные души в танго (он называл ее «моя Страдивари»), но вне танца аргентинцы ссорились на протяжении сорока пяти лет и в конце концов расстались врагами. С тех пор никто из них так и не нашел себе постоянного танцевального партнера.)