Двенадцать моих любимых мужчин, или Вся правда о блондинах (СИ)

Я не собиралась следовать ее совету, но, как оказалось, Алла обработала и Дмитрия — во время свадебного гуляния он не отходил от меня, а во время застолья сидел рядом и подкладывал мне салаты. Смирившись с неизбежным, я завязала непринужденную беседу с кандидатом в депутаты и мужья, и вскоре поняла, что в общении с Дмитрием было очень интересно: он знал, когда нужно пошутить, когда пригласить на танец, когда сделать комплимент, и когда тактично промолчать. Принимать политически верные решения его научили с блеском. То обстоятельство, что Дмитрий оказался галантным кавалером, привело меня к мысли, что, возможно, Алла была права. Окончания свадьбы я ждала с нетерпением, и на этот раз не из-за желания сбежать как можно быстрее – мне хотелось, чтобы Дмитрий попросил у меня номер моего телефона и, возможно, даже предложил встретиться еще раз. Застолье и танцы подходили к концу, но мой политик так и не проявил инициативу, правда, такси для меня заказал сам и сразу же его оплатил. Я расстроилась, решив, что таким образом мне дали понять, что платформа моей партии неинтересна, но оказалось, что номером моего мобильного телефона Дмитрия снабдила Алла, причем сделала это в самом начале свадебных гуляний. Это обстоятельство оставалось для меня тайной целую неделю: страна была погружена в предвыборную кампанию, и Дмитрий, имеющий к ней непосредственное отношения, смог позвонить мне лишь в выходные.

Узнав о свидании с серьезным кавалером, мама оживилась и принялась давать ценные советы. Проигнорировав их, я отправилась на встречу, которая, как и положено, носила политический характер — Дмитрий пригласил меня в избирательный штаб и познакомил с коллегами. Благодаря коммунистам, слово «партия» всегда ассоциировалось у меня с демонстрациями с красными флагами и громким голосом с трибун, поэтому, оказавшись в тесном помещении с множеством столов, заваленных пачками листовок с изображением Дмитрия, я была удивлена: штаб сильно смахивал на склад. Мимо меня по коридору то и дело сновали стайки студентов с агитационными плакатами в руках и громко обсуждали предстоящую расклейку. В глубине комнаты за мониторами с диаграммами, значения которых я не понимала, сидели две суровые женщины неопределенного возраста и пожилой мужчина в потрепанном свитере и вели разговор о прогнозах на предстоящие выборы.

— Дмитрий Олегович, сегодня у вас встреча с электоратом, — кокетливо улыбаясь, напомнила Диме тучная девица с объемной папкой в руках и, бросив на меня недовольный взгляд, попыталась оттеснить в сторону: — Девушка, расклейщики собираются в комнате двадцать четыре.

Я не успела поставить ее на место — девица снова повернулась к Диме.

— Начало перенесли на пять часов вечера, — ворковала она. — Пенсионеры уже ждут. Телевизионщики предупреждены.

— Спасибо, Лена, — поблагодарил Дмитрий и, выудив меня из-за массивной спины своего секретаря, взял под руку. — Я бы хотел, чтобы до этой встречи вы ознакомили Дарью с планом мероприятия. Даш, ты же поедешь со мной?

Он доверительно взглянул на меня, а я растерялась. Я не планировала подобного завершения вечера, но стоило мне увидеть кислое выражение лица Лены, как мои губы сами сложились в счастливую улыбку.

— Конечно, — заверила Диму я и даже позволила себе вольность и погладила его по руке. — Это же так важно для тебя.

Вымученная улыбка Лены была для меня лучшей из наград, но я рано радовалась: вдохновленный моим энтузиазмом, Дмитрий предложил мне поучаствовать в митинге. Наивно полагая, что мне уготовано место на трибуне, я согласилась. Шок наступил, когда мне всучили флаг и заставили кричать лозунги партии. Понимая, что отступать некуда, я вцепилась в древко и молилась, чтобы подруги не увидели меня по телевизору. Молитвы оказались напрасными — мое появление на экране еще неделю обсуждалось знакомыми и родственниками, а Алла даже умудрилась записать репортаж на видео.

— К вашей свадьбе я смонтирую из этого потрясающий ролик, — подмигнула мне подруга, демонстрируя диск. — «Политические будни молодой семьи».

— Умоляю: не добивай, — простонала я.

Наученная горьким опытом, перед следующей встречей с Дмитрием я изначально удостоверилась, что если она и будет носить агитационный окрас, то мое участие в действе сведется к минимуму. Мне даже удалось взять с Димы обещание, что он не заставит меня бросаться грудью на баррикады. Правда, пришлось подключить всю свою политкорректность, чтобы он не обиделся и не решил, что дело его жизни меня не интересует.

— Я же не профессионал, — робко заметила я. — И могу случайно запороть тебе все кампанию, не желая того…

— Спасибо, Даш, — улыбнулся Дима. — Я рад, что ты все понимаешь.