Двенадцать моих любимых мужчин, или Вся правда о блондинах (СИ)

Из его уст это звучало особенно жестоко. Быть предательницей… для него? Никогда! Я замотала головой. Несчастный журнал засунули в мой ранец, и я нервно села на свое место. Понятное дело, неприятности на этом не закончились.

— Кто это сделал? — заголосила учительница, заметив пропажу, и гневным взглядом обвела класс. — Рыжов?

— Это не я, Тамара Анатольевна! — замахал руками Макс. — Это… Это Ильина!

Я вытаращила глаза — только что герой моих девичьих грез предал меня! Подставил под удар! Мой портфель проверили и нашли в нем журнал. Пришлось призвать на помощь все мое актерское мастерство и, думаю, что после двадцать пятого заверения, что я не являюсь виновницей случившегося, учительница мне поверила. Инцидент был исчерпан, но не забыт. Я твердо решила отомстить. Случай подвернулся во время диктанта, по результатам которого ставилась оценка в четверти. Рыжов приноровился списывать у меня, едва косясь взглядом — я всегда разворачивала тетрадь так, чтобы ему было удобно, но сегодня Макса ждал неприятный сюрприз — отсев на краешек парты, я повернулась к нему спиной, и весь диктант прикрывала текст ладонью. Сесть ближе он не решился, потому что это, несомненно, привлекло бы внимание учительницы. Сдав тетрадь на проверку, я вышла из класса, не удостоив Рыжова и взглядом. Я не знала, что он получит: «два» или «три», мне было все равно, я лишь не хотела иметь отношение к его оценке. «Теперь ты будешь все делать сам», — злорадно думала я. В конце уроков Тамара Анатольевна раздала тетради. Я открыла ее и, увидев долгожданный высший бал, улыбнулась.

— А теперь тот, у кого за диктант стоит «пять», пусть выйдет к доске, — обратилась к классу учительница.

Я встала, робко оглядываясь по сторонам. Мои одноклассники не шелохнулись, лишь глядели на меня, кто-то — с завистью, кто-то — с равнодушием. В гордом одиночестве я проделала путь от парты к доске и остановилась.

— Теперь те, кто получил «четыре», поднимите руки, — продолжала учительница.

Ученики заметно оживились, шурша тетрадями, словно хотели на всякий случай еще раз уточнить оценку.

— Смелее, — подбадривала их учительница. — Выходите к доске.

Еще пять девочек присоединились ко мне.

— Вот наши лидеры! — гордо произнесла Тамара Анатольевна. —– Те, кто пишет грамотно и красиво. Те, на кого вы должны ровняться.

Стоявшие у доски заулыбались.

— Но бывают лидеры и по безграмотности, — продолжала Тамара Анатольевна. — В нашем классе есть такой человек… — учительница сделала театральную паузу, чтобы мы смогли оценить ее следующую фразу. — Он получил «кол»!

Ученики робко захихикали.

— Хотите знать, кто это?

— Да! — дружно заорали все.

— Вставай, Рыжов, — с насмешкой вздохнула Тамара Анатольевна. — Страна должна знать своих героев.

Пунцовый как рак Макс поднялся с места.

— Столько ошибок в одном тексте я еще ни разу не видела, — усмехнулась учительница, вызвав новую волну хохота. — Я бы поставила тебе «ноль», если бы была такая оценка…

Под всеобщее улюлюканье Макс бросился вон из класса. Я стояла, обняв свою тетрадь с «пятеркой», и хохотала громче всех. Тогда я в очередной раз поняла, как сладка месть. И в очередной раз зареклась влюбляться в блондинов.

Глава 4. Трудности перевода, или Почему отмирает традиция заводить гувернера

В тургеневские времена каждая приличная семья считала своим долгом нанять любимому отпрыску гувернера. В наши дни сия традиция практически умерла, и лишь те родители, чьи чада готовятся к поступлению в специализированный ВУЗ, нанимают детям репетитора, чтобы их ребенок мог «подтянуть» знания по тому или иному предмету. Правда все чаще встречаются такие экземпляры, что пренебрегают прелестями индивидуального обучения и отправляют детей на подготовительные курсы. Мои родители не относились к числу последних и, добросовестно проштудировав объявления в газетах и опросив знакомых, в один прекрасный день заявили:

— Солнышко, мы наняли тебе репетитора по английскому языку.

В первое время я пыталась протестовать, осознавая, что мой летний отдых будет безнадежно испорчен, но родители, которые понимали, что после стандартного набора предметов в начальной школе кругозор ребенка нужно расширять, проявили невиданную доселе стойкость, и в ближайшие выходные мне предстояло познакомиться со своим будущим наставником. В субботу мама нацепила на меня платье, несмотря на мои отчаянные вопли и просьбы оставить на мне джинсы, и заплела две косы, украсив их бантами. Глядя в зеркало, я чувствовала себя полной идиоткой. Не каждая девочка в одиннадцать лет позволит матери так издеваться над собой. Наверное, я и, правда, идиотка. Или, может быть, мазохистка? Звонок в дверь прозвучал для меня как церковный колокол, зовущий паству на молебен. Тяжело вздохнув, я с обреченным выражением лица поплелась в прихожую, где мама радостно ворковала с причиной моей несостоявшейся прогулки:

— Здравствуй, Сереженька! Как там тетя Наташа? А дядя Юра?