Двенадцать прикосновений к горизонту

Вот это новость. Никогда не думал, что ребёнок упрекнёт меня в неправильной речи. Но тут выяснилось, что Танька имела виду. Оказывается, как нам в Москве смешно слышать «г», произносимое ростовчанами как «х», точно так же в Ростове людям режет ухо наше московское звонкое «г». Девочка тут же продекламировала на эту тему стихотворение:

– Слышал стишок? Гуси гогочут, город горит, – она изо всех сил давила на букву «г», – каждая гадость на «г» говорит.

– Почему же сразу «гадость»? – удивился я.

– Потому что Димка говорит: нормальные люди не могут так издеваться над своим горлом.

– Значит, по-твоему, я ненормальный? – нахмурился я.

– Значит, ненормальный, – согласилась Танька.

Не знаю, до чего бы мы ещё договорились с ней, но в этот самый миг распахнулась дверь, и на пороге вырос Димка с кучей какого-то тряпья.

– Ну, москвич, радуйся! – громко объявил он. – На вот, надевай. Дедовы валенки разыскал. В них точно не замёрзнешь. Надевай, надевай! Не смотри, что лужи на улице. Смотри, – он поднёс валенок прямо мне к лицу, – они на толстой резиновой подошве. А это, – Димка протянул что-то наподобие куртки, впоследствии оказавшейся телогрейкой, – это самая тёплая одежда. Правда, она грязноватая, в мазуте, дед перед смертью в кочегарке работал, ну ничего, зато тёплая очень. И шапка. Надевай. Это настоящая солдатская шапка.

Через несколько минут я стоял под фонарём-луной, а мои спасители осматривали меня со всех сторон. Кролик несколько раз подходил ко мне и обнюхивал, но каждый раз отходил в сторону с какой-то, как мне показалось, брезгливостью. Все вещи оказались велики размеров как минимум на шесть. Но то, что в них тепло, не поспоришь.

– Тебе куда ехать? – спросил Димка-Краб.

– Микрорайон Северный, улица Добровольского.

– Что же с тобой делать? – вздохнул он. – Пешком далеко, а в автобус тебя не пустят или ментам сдадут. Денег у тебя, конечно, нет?

– Нет, – виновато ответил я и добавил: – Дим, может, займёшь? Я, как только домой приеду, сразу вышлю тебе перевод. Могу даже побольше выслать, честное сло…

– Что за люди! – воскликнул Димка и сплюнул. – То ментов ему вызови, то за барыгу меня принимает. Ты чё? У вас там все такие, в Москве? – Он вплотную приблизился ко мне. – Ты хочешь, чтобы я нажился на тебе? Бабок срубил на твоей беде? Ты хоть врубаешься, что говоришь?

– Дим, извини, – стал я оправдываться, – я просто… ну, понимаешь, я… в общем, люди-то разные. А мы мало знакомы…

– Ну и что, что мало, – ответил Димка уже спокойнее. – Всё равно должен разбираться в людях. Если бы я был какой-то гнидой, разве я стал бы тебя вытаскивать из этого кандея? Подумай своими мозгами. Я это делаю не ради денег. Просто тебя, дурака, жалко. Скажешь потом, что у нас в Ростове одни ублюдки живут. Запомни: это не так. Таких, как Басмач, мы сами презираем. Беспредельщик он. А в основном здесь все пацаны путёвые. Понял?

– Понял, – закивал я. – Всё понял. Спасибо тебе, Дима.

– Не за что, – буркнул он и предложил: – Пошли тачку ловить, а то мы тут будем до Нового года тусоваться. – Он заглянул в окно автовокзала и, покачав головой, сказал: – Блин, уже одиннадцать вечера.

– А ты торт не купил, – жалобно произнесла Танька. – Новый год…

– Да погоди ты со своим тортом, – перебил её Димка. – Нужно сначала вот этого гаврика, – он указал на меня, – отправить.

Мы подошли к таксистам. На пятачке стояли три машины.

– Мужик, – обратился Димка к первому мужчине и кивнул в мою сторону, – на Северный забросишь?

– Забросить-то заброшу, – таксист осмотрел меня с головы до ног, – а деньги у него есть?

– Я плачу, – сказал Димка. – Сколько?

– Косарь, – ответил таксист.

– Сколько? – вскрикнул Димка. – Ты что? Ты думаешь, я не знаю, сколько до Северного отсюда?

– Слышь, – таксист швырнул окурок нам под ноги, – а ты случаем дату не перепутал? Или ты думаешь, я в новогоднюю ночь от хорошей жизни королей гоняю? У меня самого таких двое дома сидят и ждут, когда я им пожрать привезу. Понял? Хочешь скидку – приходи 2 января. Не хотите платить – идите пешком.

– Да не ругайся ты, – спокойно сказал Димка, – дело не в том, что мы не хотим, дело в том, что у нас всего пятьсот рублей. Больше нету. А пацан не ростовчанин, он из Москвы приехал, города не знает. Его ограбили. Ты не смотри, что он в телогрейке, это я ему из дома приволок, от деда осталось. Может, поможешь?

– Погоди, – ответил мужчина, – сейчас у своих спрошу. Мужики, – крикнул он в сторону машин, – на Северный за пятьсот кто поедет?

– Маловато в Новый год, – отозвался кто-то из таксистов.

– Да нет у них больше. Ну так что?

– Давай я смотаюсь, – подошёл к нам второй мужчина. – Что же с ними теперь делать? Вы все, что ли, поедете?

– Нет, – ответил Димка и похлопал меня по плечу, – только он…

– Постой, – сказал я Димке, – давай отойдём.

Мы отошли подальше, и я начал говорить:

– Дима, только давай спокойно поговорим, без наездов. Ты на меня не ругайся. Хорошо?

– Ну хорошо, – выпятил он губу. – Что случилось? Что ты хочешь сказать?

– А то, что я никуда не поеду, – выпалил я.