Здесь, вероятно, речь идёт о наркодиспансерах и реабилитационных центрах в США, потому что в России, насколько я могу судить из собственного опыта, картина прямо противоположная: здесь такие «лечебные центры» обеспечены довольно неплохими библиотеками с наборами книг на любой вкус, но именно АА/АН-литература в них отсутствует полностью, так что с ней зачастую приходится знакомиться только по фрагментарным распечаткам, которые время от времени делают для учебных целей местные соцработники.
Общение с внешним миром, в том числе с близкими и родственниками, действительно сведено к минимуму (в моём случае – 1 раз в неделю), но причина этому заключается именно в самих этих «близких и родственниках». Коротко говоря, они действительно искренне желают, чтобы их непутёвый родственник стал трезвенником, но при этом хотят, чтобы по окончанию курса реабилитации к ним вернулся «тот же самый человек» – только не пьющий и не принимающий наркотики. А к ним возвращается кто-то совершенно другой, с другими манерами, поведением и реакциями. Если курс реабилитации был достаточно продолжительным, он за это время успевает избавиться и от таких черт своего характера, которые близкие всегда считали органически присущими его личности, – его нерешительность и боязливость, иногда вперемешку с безрассудной храбростью и самоуверенностью, его чрезмерную покладистость, перемежаемую вспышками внезапного упрямства, его вспыльчивость, быстро переходящая в полную апатию, и т.д. Они привыкли видеть его таким и только таким, и им никогда не приходила в голову мысль, что эти черты – не более чем следствие его алкоголизма или наркомании. Лишённый этих черт характера, он для них неузнаваем (об этом также см.: Размышление №4). Поэтому при контактах выздоравливающего с его родственниками часто складывается совершенно бредовая ситуация – саботирование родственниками процесса выздоровления (см., напр.: Сун, 2016). Постороннему человеку сама мысль об этом может показаться абсурдной, но это – многократно проверенный факт, хорошо известный любому наркологу-психотерапевту, который вообще воспринимает его как неустранимую беду своей профессии и довольно тоскливую рутину.
Пункт 14: Методики вовлечения с помощью обмана (обман, притворство).
Буквально в тексте 1-й традиции сказано следующее: «Наше общее благополучие должно стоять на первом месте; личное выздоровление зависит от единства АА».
Эта инвектива Дж.Тримпи мне совершенно непонятна, может быть, потому что я не англосакс, а русский? Замените в этом пункте аббревиатуру «АА» на слово «коллектив», а слово «выздоровление» на любое другое позитивное определение по контексту («удовольствие», «процветание», «победа», «успех», «защищённость»), – и оно будет применимо к любому коллективу на добровольной основе, – будь то клуб по интересам, акционерное общество, футбольная команда, исследовательская группа в НИИ и даже дворовая шайка пацанов, живущих на самом краешке Уголовного кодекса. У всех перечисленных групп разные цели, но условие достижения этих целей у всех одно, и заключается оно в сохранении единства коллектива. Если это единство испарится, то клуб распадётся, АО разорится, футбольная команда проиграет матч, научная группа провалит проект, а пацанов сгонит со двора какая-нибудь другая, более сплочённая, шайка. Добавлю к этому, что АА тогда разойдутся по своим домам, и трезвым из них останется только один из десяти (см.мой комментарий к п.9)
Далее Дж.Тримпи пишет:
АА действительно искренне верят, что регулярное общение алкоголиков между собой в группах выздоровления полезно само по себе, и что только одно оно помогает им бросить пить и оставаться трезвыми. Над вопросом, «почему» это помогает, они даже не задумываются, – просто это помогает, вот они и ходят в группы АА. Задумываться над этим вопросом они предоставляют специалистам.
А вот и вывод специалистов – экспертов из «Кокрейновского сотрудничества», наиболее авторитетной в системе мирового здравоохранения организации, изучающей эффективность медицинских технологий (Cochrane Collaboration):