Двенадцать цезарей

Такая близкая связь с прежним режимом может объяснить, почему Вителлий считал возможным править, не принимая титулы «Август» и цезарь в качестве элементов своего официального положения: в данных обстоятельствах такие вербальные узы были излишними. Она также может быть причиной явно недостаточных усилий, которые он предпринял, чтобы оправдать свое положение как принцепса. Устроив поминальные жертвоприношения в честь Нерона на алтаре Марсова поля, он подчеркнул свое право наследовать Юлиям-Клавдиям и вместе с тем укрепить позиции оставшихся неронианцев (к которым он причислял себя и те германские легионы, благодаря которым взошел на трон). Вителлий восхвалял Гальбу только под большим нажимом и никогда не одобрял Отона. Кроме того, он сохранил в обращении монеты Нерона (а также Гальбы и Отона) и отказывался конфисковать подарки, жалованные своими предшественниками. Сознательно или бессознательно, Вителлий вел двойную игру, заявляя о своих приверженностях и одновременно помещая себя в континуум имперских правителей Рима, не делавших различия между Юлиями-Клавдиями и недавними принцепсами. На протяжении следующего десятилетия усилия Веспасиана и Тита по капитализации своих связей с Клавдием и Британником показывают, что политический климат в Риме изменился не настолько, чтобы семью Августа можно было легко забыть.

Для читателя, который принял точку зрения, что характер человека остается неизменным с раннего детства, Светоний в портрете Вителлия приводит красноречивые подробности. «Гороскоп его, составленный астрологами, привел его родителей в такой ужас, что отец его с тех пор неотступно заботился, чтобы сын, хотя бы при его жизни, не получал назначения в провинцию, а мать при вести о том, что он послан к легионам и провозглашен императором, стала оплакивать его как погибшего». Эти предсказания предположительно касались той «жестокости», позже подтвержденной источниками, пример которой приводит Светоний и которая относилась к периоду, предшествовавшему возвышению Вителлия. У будущего императора был сын от первой жены, Петронии. Говорили, что сын Петрониан, незрячий на один глаз, был отравлен отцом — возможно, чтобы не дать ему получить богатое наследство матери (которым, как предполагается, Вителлий хотел завладеть сам). Светоний сообщает об этом преступлении, как известном по слухам. Сам будущий принцепс объяснил смерть сына тем, что тот «покушался на отцеубийство, но от угрызений совести сам выпил яд, предназначенный отцу». Мы сами должны решить, кто виноват. Это правда, что Вителлий позже выразит озабоченность по поводу судьбы жены и детей в случае своего отречения от власти. Но, как мы убедились, также истинно то, что источники настаивают на обвинениях в матереубийстве и свидетельствуют о постоянной нужде в деньгах и недобросовестности при попытках получить их: сообщают, что он растратил казну городов Синуесса и Формия и затеял абсолютно лживое судебное разбирательство, когда кредитор слишком рьяно начал настаивать на возвращении долга.