Двенадцать. Увядшие цветы выбрасывают

Пригород еще дремал или притворялся спящим. Стефка поднялась на цыпочки и заглянула за забор. Дом был большой, но старой конструкции – не коттедж, не «вилла», которые нынче заполонили этот пригород. Обыкновенная сельская хата, аккуратно побеленная, чистый дворик, телевизионная антенна-тарелка на крыше. Как попасть внутрь? Едва Стефка об этом подумала, как в доме зажегся свет, клацнул замок и на порог вышла женщина лет шестидесяти, закутанная в длинный пуховый платок. Из-под байкового халата выглядывал край ночной сорочки. Она быстро пошла к калитке, будто давно ждала Стефку. Но увидев ее, женщина разочарованно спросила:

– Вы с автобуса?

– Да.

Женщина оглядела пустую улицу. Она ждала кого-то другого.

– Что-то ищете? – снова спросила Стефку.

И та изложила ей суть дела.

– Нет вопросов! – сказала женщина. – Заходите. Сейчас пойдем в курятник. Будет вам свеженькое!

Она открыла калитку и еще раз бросила разочарованный взгляд на улицу, в конце которой еще клубился туман.

– Постойте тут. Сейчас вынесу, – сказала женщина, нагибаясь, чтобы войти в низкий сарайчик.

– А можно мне посмотреть на курицу? – спросила Стефка.

– Там темно. Ничего не увидите. Только одежду испачкаете. Да и что на нее смотреть – обычная «ряба».

– Белая в крапинку? – уточнила Стефка.

– У меня они все такие. А какое это имеет значение?

Она полезла в курятник, откуда послышалось недовольное квохтанье.

– Вот вам свежее, – сказала женщина, протягивая Стефке яйцо. Оно было теплым.

– Сколько я должна? – спросила Стефка.

– Не знаю… Если дадите копеек пятьдесят…

Стефка осторожно завернула яйцо в носовой платок.

– Я буду приходить каждое утро, можно?

– Приходите. Мне хватит. Я все равно не торгую.

Женщина провела Стефку до забора и снова посмотрела на остановку.

– Вы кого-то ждали? – не удержалась Стефка.

– Я всегда жду, – вздохнула хозяйка и, выпуская Стефку на улицу, в свою очередь, не удержалась от любопытства. – А зачем вам одно яйцо? Купите у моего соседа десяток – он продаст.

– Нет, спасибо. Мне нужно только одно. Одно – но каждое утро.

– Хорошо. Приходите.

Стефка смотрела ей вслед: как она идет к двери, придерживая на груди пуховый платок, в тапочках на босу ногу, в ночной сорочке, в цветастом халате. Еще одна параллель…

К месту работы Стефка пошла пешком. Трассу окружали высокие сосны, воздух был похож на воду, настоянную на хвойных иглах. До Дома она добралась минут за пятнадцать, быстро переоделась и сразу направилась к комнате Альфреда Викторовича. Перед тем немного постояла в коридоре у окна, разглядывая яйцо… Оно уже остыло. Оно лежало на ладони и было таким ослепительно-белым, будто бы в его середине горела маленькая лампочка.

Стефка неожиданно вспомнила о другом яйце, которое некогда потрясло ее воображение и вызвало множество ассоциаций. Это было во время путешествия в Прибалтику. В одной древней крепости под Таллинном на каменном подоконнике узкой и глубокой бойницы она увидела маленькое яйцо. Отбившись от группы экскурсантов, Стефка долго разглядывала его, не решаясь дотронуться. Оно было почти круглым, но главное, что привлекло внимание, – с одной стороны на его гладкой поверхности алело кровавое пятно… Стефка дотронулась до него пальцем и почувствовала тепло, потом – жар, словно в этом пятне сконцентрировалась неведомая птичья боль, которая, наверное, ничем не отличается от человеческой. Почему оно оказалось в таком неудобном месте, на плоском холодном камне? Что заставило птицу вот так выбросить его из себя – на подоконник? Может быть, она испугалась шума, который подняли туристы? Эта картина надолго запечатлелась в памяти, как единство противоположностей: холодные средневековые стены, которые простояли тут несколько веков, и маленькое окровавленное яйцо. Разница между этими двумя величинами состояла в том, что в последнем билось сердце. Но Стефка знала, что через час или два крепость и яйцо сравняются в своей мертвой нерушимой неподвижности, в каждом клубочком заснет свое привидение…

Стефка немного поразмыслила, стоит ли согревать яйцо в стакане, но решила – не нужно – и решительно постучала в двери оперного певца.

Услышав голос, вошла. Старик, как всегда, поднялся к ней навстречу.

– Вот яйцо! – как всегда торжественно объявила свой «выход» Стефка. Это было ежеутреннее дежа вю. Стефка знала, что сейчас, как и вчера, старик споет отрывок из какой-нибудь арии и побежит к окну разглядывать свою добычу, а потом закинет полу халата на плечо и хорошо поставленным голосом начнет рассказывать о символическом значении принесенного продукта. А Стефка снова будет нервно посматривать на часы…

Но случилось другое. Альфред Викторович (сначала он, конечно, что-то прокукарекал – кажется, из «Фигаро») привычным жестом взял с ее ладони яйцо.