Двенадцатое заклятие

— Спасибо вам за то, что вы написали о Мэри, — сказал он. — Надеюсь, она продолжает свое существование где-нибудь, не знаю где. Думаю, я ничем не отличаюсь от других вдовцов. Мысль об этом приносит мне покой. Я очень сильно ее любил. Вы знаете.

— Знаю, — сказала Люси, потупив взор.

— Но это было давно. Знайте, я не лгал, когда говорил, что женщина, которую вы знали как Мэри Крофорд, и женщина, которую я любил как Мэри Моррисон, — это не один и тот же человек. То, что она сделала, уничтожив себя, было действием невиданной отважности. Она совершила настоящий героический поступок, не спорю, но моя Мэри не была способна на такое. Моя Мэри продолжала бы верить. Она не была лучше, она была просто другая. Я никогда не забуду жертву, которую она принесла, но не считайте, что я потерял жену дважды.

— Не совсем понимаю, что вы имеете в виду, — сказала Люси. — Я вам верю, но не могу понять, как вы их разделяете.

— Все вокруг думали, что видят вашу племянницу, и только вы видели перед собой подменыша.

— Я видела то, что было на самом деле.

— В этом все дело, — сказал мистер Моррисон.

Они долго молчали. Потом Люси спросила:

— Вы убьете Байрона?

Мистер Моррисон засмеялся и покачал головой:

— Ценю вашу прямоту, Люси. Буду тоже прям. Не знаю, что буду делать. Он воскрес из мертвых и сильно изменился. Это не тот человек, который стрелял в меня и убил Мэри. Не понимаю, как я могу ему мстить.

— Он по-прежнему живет жизнью поэта-вольнодумца, — сказала Люси. — Газеты только и пишут о его подвигах.

— Но не стану же я убивать его за вольнодумство. Или за его поэзию.

Люси не знала, что на это ответить. Не ей решать, что мистеру Моррисону делать с этим новым воплощением Байрона. Она не знала, каким стал Байрон, но ей почему-то казалось, что бессмертный Байрон, обладающий несметной силой и живущий по своим особым законам, еще хуже, чем прежний. Вспоминая, что между ними было, Люси испытывала лишь презрение к нему и отвращение к себе за то, что так обманулась. Она не могла сказать, заслуживал ли вернувшийся Байрон такого же наказания, как когда был смертным, но ей не хотелось бы встретиться с ним вновь.

— Я сгораю от любопытства, — сказал мистер Моррисон, — что вам удалось узнать из «Немой книги»? Что вы собираетесь делать с вновь обретенными знаниями и властью? У вас есть планы?

— Вы спрашиваете от имени розенкрейцеров?

— Нет, от своего имени.

— Я только начала постигать ее тайны, — сказала Люси, — но то, что мне удалось пока узнать, вызывает восторг и изумление. То, что мне удалось сделать, невообразимо. Следующее, что предстоит, — это завершить войну с Францией.

Он внимательно на нее посмотрел:

— Полагаете, вы способны на это?

Люси кивнула:

— Могу, уверена, но на это потребуется время, и мне нужны будут ресурсы, которыми обладает ваша организация.

— Они в вашем распоряжении, — сказал мистер Моррисон и начал что-то искать во внутреннем кармане. Он протянул Люси толстый конверт с бумагами. — Как и многое другое. Знаю, вас не страшит щедрость сестры, но неплохо быть независимой. До своей смерти Мэри Крофорд начала несколько дорогостоящих расследований от вашего имени. Она также распорядилась, чтобы, если с ней что-то случится, я их продолжил. Возможно, она боялась, что потребуется больше денег, и знала, что я не буду возражать. В любом случае дело завершилось быстрее, чем можно было надеяться. После смерти мистера Баклза обнаружились кое-какие документы.

Люси взяла конверт с бумагами:

— Что это?

— Сведения, касающиеся завещания вашего отца. Подтверждение того, что вас обманули. Библиотека отца, а также доля наследства теперь ваши. Предстоит еще съездить в Лондон, чтобы оформить все официально, но по большей части работа сделана.

— Я вам чрезвычайно благодарна, — сказала Люси.

Мистер Моррисон покачал головой:

— Я всего лишь посланник, хотя приятно сообщать хорошие новости.

Они шли какое-то время молча, а потом мистер Моррисон остановился, взял Люси за руку и посмотрел ей прямо в глаза:

— Люси, помните последние слова Мэри, обращенные ко мне?

Люси кивнула:

— Она сказала, чтобы вы не позволяли прошлому мешать вам. Думаю, она хотела сказать что-то важное, но я не поняла, что именно.

— Я понял. Даже став другой, она понимала меня. Мне потребовалось время, чтобы восстановиться телесно и духовно. Мне это удалось, и я осмеливаюсь спросить вас, Люси, можете ли вы простить меня за то, что произошло между нами тогда? Знаю, что простить обман тяжело. Знаю, я сделал вас несчастной и вы вправе меня ненавидеть. Но я надеюсь, смею надеяться, что теперь вы видите все иначе.

У нее горело лицо, будто его обожгло огнем.

— Вы скрыли от меня правду из-за преданности моему отцу и потому, что верили: это мне во благо. Вы пошли на жертву ради моего благополучия. Я не могу вас осуждать за то, что вы поступили так, как считали правильным.

Он пристально на нее смотрел, будто боялся пропустить любую мелочь.