Дверь дьявола

Почему Иисус не защищался? Для того, чтобы Он мог оставаться под судом Своего Отца, и, следовательно, под Его защитой. Вспомните слова Петра: "Будучи злословим. Он не злословил взаимно... но предавал то Судии Праведному" (1 Пет. 2:23). Когда мы отказываемся защищать себя, мы укрываемся под рукой Божьей благодати и суда. Нет более безопасного места: "Кто будет обвинять избранных Божиих? Бог оправдывает их" - Рим. 8:33.

В противоположность этому, защищающие себя попадают на суд своих обвинителей. В тот самый момент, когда вы начинаете оправдываться или защищать себя перед другим человеком, вы подчиняетесь ему как вашему судье. Когда вы реагируете на критику вашего обвинителя, вы тем самым отказываетесь от своей власти, своего положения во Христе, так как ваш обвинитель становится выше вас. Да, его власть становится выше вашей из-за вашей самозащиты. Пытаясь доказать свою невиновность, вы отдаете себя на милость вашего обвинителя: "Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним, чтобы соперник не отдал тебя судье, а судья не отдал бы тебя слуге, и не ввергли бы тебя в темницу; истинно говорю тебе: ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь до последнего кодранта" - Мф. 5:25-26.

Согласно этой притче, вас заставят выплатить любую сумму, которую ваш обвинитель назначит в качестве компенсации. Вы остаетесь беспомощными, полностью в его милости. Чем больше его обида на вас, тем меньше милости он к вам проявит. Он выжмет из вас весь долг, до последней копейки.

Гордость говорит: "Защищайся!" Иисус сказал "Мирись с соперником твоим". Поступая так, вы отложите в сторону гордость, и Бог станет судьей вашей ситуации.

ПРИМЕР СМИРЕНИЯ РЕБЕНКА

Во время учебного года мой девятилетний сын Эддисон рассказал нам о проблеме, с которой он столкнулся в школе. По его мнению, один из учителей невзлюбил его и обвинял его всякий раз, когда в классе кто-то разговаривал или устраивал беспорядок. Это продолжалось какое-то время, а потому учитель послал нам домой записку, которая должна была отрицательно отразиться на репутации сына. Эддисон воспринял это очень серьезно, и, рассказывая нам о своих переживаниях и страхах, расплакался прямо за обеденным столом.

Мы уверили его, что всегда верим в лучшее, что слышим о нем, и попросили его как можно подробнее изложить создавшуюся ситуацию. Он сказал: "Меня обвиняют во всем плохом, что происходит в классе. Если виновников несколько, я все равно оказываюсь крайним. Кроме этого, меня обвиняют в том, чего я не делал. Сегодня два мальчика рядом со мной хихикали и смеялись, а учитель повернулся и накричал на меня". Его губы задрожали, а на глаза навернулись слезы. Для девятилетнего мальчишки это был безнадежный кризис.

Все другие учителя Эддисона оценивали его поведение как примерное, поэтому я знал, что эта проблема была частным случаем. Я спросил его: "Что ты сказал, когда учитель обвинил тебя?"

Эддисон быстро ответил: "Я сказал ему, что не разговаривал. Это были те двое!"

Я спросил: "Ты всегда так отвечаешь, когда он делает тебе замечание?"

"Да, если я знаю, что я ничего не делал" - ответил Эддисон.

Я посмотрел на него. "Ну, сынок, в этом-то и заключается проблема. Ты защищаешь себя. А когда ты защищаешь сам себя, Бог не будет защищать тебя".

Я поделился с ним несколькими местами Писания, а затем рассказал ему один пример из своей личной жизни, который имел отношение к его проблеме. Одно время я работал в штате большой церкви. Мой непосредственный начальник не любил меня. Фактически, он был настроен меня уволить. Он постоянно приходил к старшему пастору с ложными обвинениями в мой адрес, а затем говорил мне, что старший пастор настроен против меня, но он сам на моей стороне. Это приводило к постоянным раздорам между мной и старшим пастором. Мой непосредственный начальник рассылал работникам различные записки-предупреждения, в которых не упоминалось мое имя, однако каждый читающий их понимал, что речь идет обо мне.

Так проходили месяцы, но, похоже, не было никакого способа решить эту проблему. Дело дошло до того, что я потерял всякий контакт со старшим пастором. Мой начальник нападал подобным образом и на других работников, так что, по крайней мере, я был не одинок. Тем не менее, моя семья ощущала на себе постоянное давление, находясь в неопределенности относительно того, останемся ли мы, или же нам придется уехать.

В этот момент я получил письменное подтверждение одного решения, которое принял мой начальник. Это касалось меня и открывало его истинные мотивы. Я собрал доказательства и был готов представить их старшему пастору. Рано утром следующего дня я молился, и это была настоящая борьба. В течение сорока пяти минут я не мог избавиться от неприятного ощущения в своем духе. Я рассуждал: "Боже, этот человек был нечестным и развращенным. Его нужно вывести на чистую воду. Он является разрушительной силой в этом служении. Пастор должен узнать о том, кто это человек ни самом деле!" Я продолжал, оправдывая мои намерения: "Все, что я собираюсь сообщить, основано на фактах и документах, это не эмоции".