Дверь в одиночество

С одной стороны, все крупные соцсети в той или иной степени ассоциированы со спецслужбами. «Фейсбук» — сильно, «ВКонтакте» — слабее, Гугль сам по себе страшней ЦРУ, остальные — кто больше, кто меньше. Разумеется, при этом они в полной мере используются для того, чтобы исказить информационную картину пользователя в свою пользу. С другой стороны, эффективность этого инструмента экспоненциально падает в силу того, что при его применении меняется не только картина мира, но и способ её восприятия реципиентом, порождая феномен «информационной девальвации».

Столкновения интересов противоборствующих сторон в медиапространстве порождают то, что аналитики называют «информационными каскадами». Это удивительный феномен, когда скорость распространения информации обратно пропорциональна её достоверности. Люди жмут кнопки «лайк» и «перепост», если их сумели зацепить эмоционально, а не тогда, когда узнали нечто важное. Реальность, не приправленная профессионально исполненной истерикой, нынешнему потребителю уже пресна, как еда без перца, поэтому хорошо придуманный фейк гораздо лучше настоящего события — он гармоничней вписывается в информационное пространство.

Поскольку каждая противоборствующая сторона порождает свой каскад, то любому событию в медиасфере соответствуют минимум два взаимоисключающих, но при этом одинаково эмоционально наполненных посыла. Возникает так называемая «эмоциональная раскачка» — множественное изменение эмоциональной оценки ситуации, которая приводит к повреждению восприятия субъекта и когнитивной дисфункции.

Количество противоречивой информации плюс катастрофическое снижение проверяемости вызывает постепенное снижение её ценности — информационную девальвацию. Оценка всякого информационного модуля уже давно идёт не по принципу достоверно/недостоверно, а по степени эмоционального резонанса с бессознательным реципиента. В информационном потоке каждый выбирает то, что резонирует с его внутренней установкой.

Вообще, позиция каждого конкретного человека сейчас, по большей части, отражает не то, что происходит снаружи, а то, что происходит внутри него. Если у него есть работа, семья, и душевный комфорт — он будет резонировать с положительной информацией, считая, что «есть отдельные трудности, но всё в целом приемлемо и динамика положительная». Если он неудачник, лузер, никчёма, человек в тяжёлой ситуации или просто обычное УГ — он выстроит вокруг себя непробиваемую стену рассказов о том, что вокруг сплошной развал, беспредел и «сраная рашка катится в сраное говно», поскольку это снимает с него вину за его недееспособность. Не он корявый унылый мудак, а страна плохая, правительство ворует и народ быдло.

Это нормальное, в общем, человеческое качество, способствующее психологической адаптации. Однако будучи помещённым в сверхпитательную информационную среду современности, оно расцветает до полного игнорирования реальности. Потому что, с одной стороны, реальность в нашей жизни занимает всё меньше места — мы уже сейчас в значительной степени информационные особи, а не физические. Всё меньше информации мы получаем непосредственно через собственное восприятие и опыт, и всё больше — опосредованно, через информационные среды разного рода, от книг до «Твиттера». Среди тех, кто имеет мнение по сирийскому вопросу, как много тех, кто в этой Сирии был?

Однако очевидно, что этот процесс не может продолжаться бесконечно и, по мере всё более заметного расхождения информационной реальности и физической, будет возникать растущий дискомфорт. Пока что большая часть наиболее информационно аддиктированных жителей достаточно легко игнорирует реальность в тех её проявлениях, которые противоречат их внутренней картине мира. Человек — существо настолько адаптивное, что вполне может совмещать в своей голове несовместимое — например, пребывать в полной уверенности, что в стране голод, беспредел и разруха, жуя бутерброд с икрой и стоя на новенькой иномарке в пробке из таких же иномарок, наполненных такими же поедателями икры. Однако и эта адаптивность не беспредельна, и вообще такой механизм работает если среда благополучна.

Это чем-то отчасти похоже на дополненную реальность йири. Однако ходить по улицам в очках, на которые транслируется этой же улицы смоделированное изображение можно, только пока модель относительно точная — чем больше она расходится с реальностью, тем больше вероятность попасть под трамвай. Думаю, недалёк тот день, когда мы вернёмся к простому — «верю только своим глазам».

Это один путь.

Второй — дальнейшая виртуализация смыслов, с постепенным разделением групп противоположных информационных парадигм до полной несовместимости и непересекаемости. Это уже сейчас вполне очевидная тенденция — в соцмедиа люди читают преимущественно тех, кто пишет в их парадигме восприятия, и удаляют из ленты тех, кто занимает противоположную позицию.