Дверь в полдень

Было бы странно, если бы он ответил иначе. Обычно компьютеры понимают выражение «предназначена для» в самом узком смысле. Чтобы компьютер ответил «правильно» на подобный вопрос, надо перечислить абсолютно все возможные предназначения консоли.

— А эта женщина, надо полагать, как раз и занимается заполнением пакета? — продолжал допрос Нгуа.

Ответ компьютера был лаконичен:

— Да.

Нгуа подошел к женщине и ласково похлопал ее по плечу:

— Милочка, — сказал Нгуа, — слезай отсюда. Не женское это дело — мировое господство устанавливать. Тем более с нулевым статусом.

Женщина покорно кивнула, встала с кресла и отошла в сторону, уступая место доктору. Нгуа шагнул вперед и провалился в бездну.

9.

Мстислав вылез из телепортатора, прошел шесть саженей по коридору, вошел в открытую дверь по правой стороне, споткнулся и чуть не упал. На пороге комнаты лежали два черных человека, один пожилой, другой — ровесник Мстислава. Оба были почти наги, из одежды на них были только набедренные повязки, да еще коммуникаторы, пристегнутые к предплечьям.

Напротив двери стоял стол, на котором размещалась компьютерная консоль. За консолью сидела женщина, немолодая, но очень красивая. Где-то Мстислав ее уже видел.

При виде Мстислава женщина повернулась на вращающемся кресле, ее глаза расширились, она протянула руку, схватила бластер и направила его в грудь Мстиславу. Мстислав улыбнулся.

— Не делай глупостей, женщина, — сказал он. — Моя броня выдержит попадание, а твоя — нет.

— На мне нет брони, — сказала женщина.

— Вот потому и не выдержит, — пояснил Мстислав.

И поймал в руку бластер, выпрыгнувший из кобуры.

— Москомп! — воскликнула женщина. — Кто это такой?

— Мстислав Юрьевич Рюрикович, — представил москомп Мстислава. — Третий сын Юрия Всеволодовича, великого князя Владимирского. 1236 год.

Женщина поставила бластер на предохранитель и положила на стол. Улыбнулась и сказала:

— Вспомнила, где тебя видела — в тридцатом веке. Помнишь, какой-то робот объяснял, почему нельзя идти дальше в будущее?

— Робота помню, — сказал Мстислав, — а тебя нет. В тридцатом веке я был, но тебя там не видел.

Женщина растерялась.

— Наверное, он был в более ранней реальности, — предположил москомп. — Мстислав, сколько времени ты провел в общей сложности в иных временах?

Мстислав задумался над вопросом, но тут же оборвал ненужную мысль.

— Это не относится к делу, — заявил он. — Ты знаешь мое имя, женщина, назови свое.

— Елена Ненилова, — представилась женщина. — 2260 год.

И тут Мстислав вспомнил, где он ее видел. В мировой сети знаний она упоминалась как лучший боец всех времен и народов, там еще была ее икона. Мстислав вспомнил, как он удивился, узнав, что такого почетного звания удостоена женщина.

Ему сразу стало не по себе. Он, конечно, в броне, в руке бластер, на бедре сабля, но… лучший боец всех времен и народов…

— Не бойся меня, — сказала Елена. — На самом деле я добрая и пушистая.

— Почему пушистая? — не понял Мстислав.

— Анекдот есть такой, — сказала Елена, — но он к делу не относится. Мстислав, как ты сюда попал?

— Москомп меня пригласил, — ответил Мстислав. — А ты сюда как попала? И как сюда попали вот эти… — он указал бластером на лежащих на полу черных людей.

— Вот этот, — Елена указала пальцем на пожилого черного человека, — доктор. Он велел москомпу назвать адрес этого места и москомп не смог ему отказать. Ты знаешь, кто такие доктора?

— Знаю, — кивнул Мстислав. — Это как у нас князья. Ты тоже доктор?

— Нет, — покачала головой Елена. — Я не прошла психотест. Москомп говорит, что я слишком злая и психованная.

— Неудивительно, — улыбнулся Мстислав. — Божьи люди все такие.

— Чего? — недоуменно переспросила Елена.

— Этими словами, — пояснил москомп, — в древней Руси называли сильных воинов простонародного происхождения. Обычно они не имели постоянных уделов, но имели личную дружину, которая под их руководством служила тому или иному князю. После монгольского нашествия этих людей стали называть богатырями, от слова «багатур».

— А, вот в чем дело… — протянула Елена. — Теперь понятно. Значит, тебя прислал… Москомп! А ну-ка, объясни мне, зачем ты его прислал?

— Я все объясню, — сказал москомп, — пусть только остальные соберутся. Станислав Тугарин задерживается, никак не могу ему втолковать, что судьбу мира сейчас без него решат. Его понять можно, он человек подозрительный, но все равно…

— А еще кто ожидается? — спросила Елена. — Неужели Лученко?

— Нет, — сказал москомп. — Лученко слишком опасен. Четвертым будет Николай Немцов. Я его только что убедил принять микстуру для форсированного протрезвления, он сейчас в туалете, протрезвляется. Минут пять еще блевать будет. А потом минуты три умываться… нет, теперь уже в три минуты не уложится. Долго ему еще умываться.

— Фу, — сказала Елена. — Мог бы меня и избавить от таких подробностей. Ты так говоришь, как будто рассказ Егорова вслух зачитываешь.

Москомп засмеялся:

— А что в этом плохого? Егоров — писатель прославленный, нобелевскую премию под старость получил…

— Все равно так говорить неприлично, — заявила Елена. — Особенно в присутствии женщины.