Читаем Дверь в полнолуние полностью

Дверь в полнолуние

Когда они поднялись в гостиную, там уже были почти все приглашенные на уикэнд гости. Отсутствовали, по понятной причине, хозяин дома и Макс, и Ингрид, которая, по-видимому, не услышала шума и спала. –Где вы пропадали? – ворчливо спросила Дорис.

Арни занялся баром, и Генрих наблюдал, как ловко он управляется с бутылками.

Молчать дольше было невозможно, и он с трудом сказал:

– Врач уверен, что кто-то сделал Максу инъекцию инсулина.

Дорис нахмурилась:

– Ты имеешь в виду.

Генрих кивнул.

– Конечно, это сделал кто-то из нас. В доме посторонних не было.

Арни прекратил возиться с бутылками, повернулся лицом:

– Может быть, это просто сердечный приступ? Честно сказать, мне сегодня не понравился дядя. Он выглядел просто препаршиво. Откуда такая уверенность, что причиной инсулин?

– Мы с Мари нашли шприц, – с неохотой признался Генрих. – Он лежал рядом с телом Макса.

– Значит, теперь этим делом точно займется полиция, – медленно протянула Дорис. – И, конечно, начнут перетряхивать наше грязное белье.

Все молчали, и она с неожиданно с испугом глянула на всех, шагнула назад, споткнулась и упала в кресло.

– Я знаю, теперь вы будете думать на меня! Я ведь имела глупость высказать открыто свое мнение о разделе акций. Я. Я ничего не делала!

Отец налил в стакан воды и подал ей:

– Дорис, успокойся, никто не думает, что ты могла. С чего это тебе пришло в голову?

Попытавшись выпить воды, Дорис поперхнулась, и вода разлилась ей на грудь. Она со злобой отстранила руку отца, и Марьяна увидела, что девушка действительно сильно нервничает. И решила, что Дорис боится того, что она, Марьяна, проговорится о том, что застала ее в комнате Арнольда.

Генрих рассудительно спросил:

– И действительно, с чего ты взяла, что обвинят тебя? Давайте вспомним, где и кто находился сегодня ночью. Думаю, нас должен интересовать промежуток с двух до трех часов. Я весь вечер проговорил с Максом, и около двух мы с ним расстались на лестничной площадке – я пошел наверх, а Макс – к себе. В комнате было душно, я вышел на балкон и выкурил сигарету, потом принял душ и улегся. Уснуть я так и не успел – примерно в три часа ночи услышал в коридоре непонятный шум, и кто-то стукнул в мою дверь. Я поднялся и выглянул – как раз к тому времени Мари вылетела в коридор из комнаты Арни, и побежала к лестнице. Я окликнул ее, но она меня, кажется, даже не услышала. Одевшись, я через две-три минуты спустился вниз, и застал ее в комнате Макса. Вот и все, что я могу рассказать.

Карл Шлегель нервно потер ладони и развел руками:

– Мне и вовсе нечего рассказывать. Макс передал мне документы, я поднялся к себе и просмотрел их перед сном. Потом выключил свет и уснул. Сплю я крепко, и шума не слышал. Разбудил меня стук в дверь – Арнольд поднял меня, от него я узнал о несчастье.

– Ну да, Мари ворвалась ко мне в комнату, когда я спал. Дверь на ночь обычно не запираю, поэтому она смогла войти. Она так несвязно изъяснялась, и я, в общем-то, ничего не понял, кроме того, что с дядей случилось несчастье. Я бегом спустился за вами, понял, что вы поможете Мари, и вернулся за Адамом и Максом. Заодно решил разбудить и мсье Шлегеля.

– Ты застал их всех в комнатах?

– Да, конечно.

– Они спали?

– Нет, не похоже. – Арни покосился на Адама. – Вы можете расспросить их сами.

Адам поморщился:

– Я чувствовал себя неважно, снова и снова обдумывал наш разговор, и как раз около двух спустился вниз, налить виски. Там я выпил еще немного, а потом поднялся к себе. У дверей я и столкнулся с Арни.

– И что, ты не заметил суматохи и шума, поднятого Мари?– почти с недоверием спросил Генрих.

– А я не заглядывал в жилое крыло. Зачем? Я не собирался встречаться с отцом.

– И ты никого не видел внизу?

– Нет. Но.

– Что? – насторожился Генрих.

Адам помолчал, а потом неохотно продолжил:

– Сначала я не собирался пить, и просто заглянул к Дорис. Ее не было в комнате. Именно тогда я и спустился, чтобы выпить виски. Думаю, Дорис скрывает что-то.

Она вспыхнула:

– Что взять с человека, который говорит такое о собственной жене? Ты неделями пренебрегаешь мной, и совершенно неудивительно, что мне приходится искать внимания и сочувствия на стороне.

Адам насмешливо улыбнулся:

– Мне совершенно безразлично то, что тебя не было в комнате. Единственное, что могло меня задеть – я думал, с кем ты сейчас – с Максом или Арни.

– А что, есть разница? – огрызнулась Дорис.

– Для меня есть.

Он испытующе посмотрел на Арни, и тот не выдержал, заерзал:

– Я. В общем, я сожалею, что так все произошло.

Неожиданно Адам широко улыбнулся:

– Не расстраивайся, дружище. Ты можешь мне не верить, но я даже рад.

– Почему? – не удержавшись, тупо спросил Арни.

– Просто потому, что ты – не Макс. – Адам повернулся к Дорис: – Я вовсе не сержусь, и желаю тебе счастья. В общем, совет да любовь.

– Что ты хочешь этим сказать? – вспыхнула Дорис.

– Только то, что ты совершенно свободна.