Дверь в Зазеркалье. Книга 1

Он оставил хозяйку с Орловым, а сам прошёлся по саду, только сейчас обратив внимание на то, какой маленькой по нынешним меркам была их усадьба. В самом дальнем углу огорода Сергей, будучи мальчишкой, любил в одиночестве сооружать из камней и веточек небольшие крепости. Затем он сам же и осаждал их, расстреливая из рогатки, придумывая при этом каждый раз новую историю, в которой непременным элементом присутствовала Тайна.

В последний раз это была карта, которую он собственноручно нарисовал, пометив крестиком место, где были спрятаны сокровища местных монастырей, которые в далёкие времена упорно искали здесь воины кровавого Бату-хана. Тогда, помнится, он запоем читал трилогию Яна. Карта была вложена в маленькую бутылку из зелёного стекла. Она была как-то случайно найдена им на месте сноса старого купеческого здания. Он тщательно запечатал свой тайник стеариновой свечой, положил в полость под камнем, а над ним воздвиг последнюю в своей жизни игрушечную крепость. Враги никак не могли взять её, и только после долгих дней осады, разрушив башни и стены, монголы смогли, наконец, ворваться внутрь. Они долго пытали оставшихся в живых защитников крепости, но никто из них так и сказал, где находится тайник с картой.

Сергей выдернул торчащий из земли арматурный прут, на который летом подвязывались помидорные кусты, разрыл землю на месте бывшей крепости и под плоским камнем обнаружил спрятанную им почти тридцать лет назад небольшую плоскую бутылочку из тёмно-зелёного стекла. Внутри её виднелась свёрнутая карта, стоившая жизни защитникам крепости. Он очистил бутылочку от земли, усмехнулся и спрятал в карман. Дома она займёт место в ящике письменного стола рядом со старой книгой по боевым искусствам Востока, нунчаками и финским ножом, подаренным ему когда-то старым солдатом.

Они попрощались с хозяйкой и неспешно пошли вдоль по улице к Ивановскому колодцу. Был будний день, время клонилось к полудню и улица была пустынной. В районе колодца густо росла сочная ярко-зелёная трава. Из откоса, круто уходящего от дороги вниз, всё так же струились ручейки воды, вытекая из невидимых источников. Бетонный куб колодца, казалось, слегка накренился и как-бы сдвинулся к Озеру. Собственно водоём не изменился в размерах, гладь воды была безупречно гладкой и светлой. А вот громада террикона за ним явно состарилась, оплыла и потеряла свои когда-то безупречно чёткие геометрические формы. У его подножья всё так же, как и встарь виднелись стальные нити железной дороги.

Мост через овраг в конце улицы был явно отремонтирован. Под ним из зелёной массы кустарника, выросшего за эти годы, кое-где всё ещё можно было увидеть бетонные блоки с торчащей из них арматурой. Между ними, блестя на солнце, по-прежнему текла неширокая речушка, питая Озеро.

Сергей и Лёха молча смотрели на знакомый с детства пейзаж.

– Это здесь ты встретил тогда Осу? – спросил Орлов.

– Да, здесь, на середине моста. А вон там, возле тех деревьев, всё это видел его младший брат.

– Ты никогда не рассказывал об этом, а я, естественно, не спрашивал: мало ли, что здесь было. А сейчас смотрю на этот мост и думаю, что поистине чудны дела твои, Господи. Это же надо, чтобы вот так неожиданно все мы оказались так надолго повязаны тем временем и теми событиями.

– Да, Лёха, это то, что называется судьба. Ещё никому не удалось обмануть эту даму.

– Это точно, на то она и судьба. Ну, что, брат, может, двинем в сторону кладбища?

– Едем, время уходит, а нам хорошо бы к вечеру быть дома.

По пути на кладбище они заехали к своей школе. Школьный двор выглядел пустынным, шли уроки. В окнах первых этажей были видны сидящие за партами фигурки учеников. В принципе, за истекшее время изменения мало коснулись облика окрестностей. Лишь деревья во дворе разрослись, их верхушки уже достигали четвёртого этажа. Создавалось впечатление, что здесь годы как бы остановили свой бег. Вот сейчас прозвенит звонок, и вся их школьная ватага выбежит на перемене во двор размяться под ещё тёплым осенним солнышком.

– А ты знаешь, – подал голос Орлов, – что лет двадцать назад здесь побывала старшая дочь того самого Насветевича, на фундаменте дома которого построена наша школа?

– Нет, не слышал, – оторвался от воспоминаний Сергей, – откуда ты знаешь об этом?

– Да, Пашка рассказывал, он ведь тоже эту школу оканчивал. Говорит, приезжала очень симпатичная старушка. Её полное имя Анастасия Александровна Ширинская-Манштейн. Выяснилось, что живёт она в Тунисе, куда после революции судьба забросила её в восьмилетнем возрасте, и что всю жизнь мечтала побывать на родине, в своём родовом имении, о котором ей так много рассказывали отец. А прадед Анастасии генерал Насветевич, оказывается, многие годы вёл дневник, куда записывал свои мысли о происходящих событиях, о людях, которые его окружали, о легендах местного края. Насколько я понимаю, он был далеко не последний человек в этих местах, и наша железнодорожная станция до сих пор носит его имя лишь по той причине, что он был инициатором её строительства.