Дверь в Зазеркалье. Книга 2

Из окна дома, который я снял на время отпуска, видны пологий берег, искрящееся море, уходящее к горизонту, и нечёткие в бликах солнечного света очертания рыбацких судёнышек, кажущихся игрушечными на таком расстоянии. Огромная масса живой воды, полная скрытых тайн и невероятной мощи. Я каждое утро занимаюсь тем, что медитирую у самой кромки прибоя, мысленно вхожу в контакт с морем и постепенно начинаю ощущать, как капля за каплей его сила передаётся моему организму, пронизанному метастазами большого города.

Миновало уже больше месяца после того, как состоялся наш развод с женой. Процедура прошла не столь драматично, как я ожидал, но, тем не менее, оставила в подсознании тяжёлое впечатление. Мы расстались удивительно мирно и естественно, решив, что за прожитые вместе двадцать пять лет наши отношения, увы, исчерпали себя. Дети стали взрослыми и самостоятельными, а мы ещё достаточно молоды, чтобы прервать потерявшее смысл совместное существование и рискнуть начать новый этап в жизни. Но только теперь уже порознь, каждый в своей собственной вселенной, а не в одной на двоих, как это было прежде.

Получив официальное свидетельство о разводе, мы обнялись на прощанье у дверей загса, пообещали друг другу прийти на помощь в случае нужды и расстались. Жена выбрала для проживания наш сельский дом, мне же досталась городская квартира. Я долго не находил себе места в ставшей вдруг пустой обители когда-то большой семьи, чувствуя, как подступает к горлу депрессия, затем взял на работе отпуск на два месяца и уехал к морю, не имея конечной цели.

Дорога привела меня в небольшое прибрежное селение со странным, но звучным названием Аментеполис, расположенное на известняковых холмах, причудливо сбегающих к морю. Уже вечерело, закат был необычайно красив, и я решил ненадолго остаться в этих местах. Местные жители охотно предложили мне на выбор несколько домов. Я остановился на том, что находился ближе всех к берегу. Он был удобен, чист и, как оказалось позже, прохладен даже в полудневную жару. Хозяйка, жившая в соседнем доме на том же подворье, за символическую цену предложила мне полный пансион, и я согласился.

Время, то самое, что лечит любые душевные раны, и которого, по мнению некоторых учёных, якобы вообще нет в природе, медленно потянулось из насыщенного прошлого в неопределённое будущее.

Постепенно я наладил быт, познакомился с соседями и освоился с окрестностями. Жёлтый суглинок под ногами, акации, не дающие тени, да высохшие травы в холмистой степи, которая вплотную подступала к морю, вот и весь незамысловатый пейзаж, в который была вписана столь же несложная архитектура рыбачьего посёлка. Из достопримечательностей в нём имелся лишь непонятного происхождения высокий холм неподалёку, совершенно не вписывающийся в окружающий рельеф, да санаторий для детей больных церебральным параличом, которых лечили грязями из местного лимана. Там работали немногие местные женщины и мужчины. Врачи, в основном, тоже жили в посёлке и только часть из них приезжала из города. Все вокруг знали друг друга, жизнь была простой и предсказуемой.

Иногда рыбаки брали меня в море, и я на собственном опыте имел возможность убедиться, каким нелёгким, и в то же время полезным, может быть этот труд. После такой терапии я засыпал, едва моя голова касалась подушки. Купание в море, покой и необыкновенно чистый воздух вскоре оказали своё целебное действие. Незаметно вернулось утраченное душевное равновесие, ушли зачатки депрессии, и я снова стал работать над учебником, написание которого неспешно тянулось уже не первый год.

2

По вечерам я всегда отправлялся к морю. Вдоль кромки прибоя можно было идти километрами, не встретив ни единой живой души. По пути в памяти оживали сюжеты прочитанных в детстве книг о таинственных островах, о записках, брошенных на волю волн в запечатанных бутылках, о сокровищах, спрятанных в глубине пещер.

От рыбаков я слышал, что окрестности посёлка изобилуют катакомбами, история которых тянется ещё со времён греческих колоний, которых в старину немало было разбросано на берегах Понта Эвксинского. Они же утверждали, что в сотне метров от берега на мелководной банке в хорошую погоду можно даже разглядеть занесенные песком останки древнего корабля. Позже я специально побывал на этом месте, но как ни вглядывался в зеленоватую мглу, так и не увидел ничего, что своими очертаниями напоминало бы артефакт, лежащий на морском дне.

Просто удивительно, насколько прочно в душе взрослого, обременённого учёными степенями, человека могут жить неистребимый дух мальчишеского авантюризма и жажда приключений. Я внимательно осматривал каждый предмет, выброшенный прибоем на берег, изучал прибрежную полосу по обе её стороны в надежде найти хотя бы намёк на возможную тайну, но всё было тщетно.