Дверь в Зазеркалье. Книга 2

Единственной достойной внимания находкой оказался небольшой плоский предмет необычной формы, который я однажды совершенно случайно нашёл в маленьком гроте, заметить который можно было только со стороны моря во время отлива. Я оступился на узкой тропинке и, потеряв равновесие, вынужден был спрыгнуть в воду. Там было неглубоко, около полуметра. Повернувшись к берегу, я сразу же обратил внимание на грот. Со мной был фонарик, я посветил внутрь и увидел, как в углублении на дальней стенке что-то блеснуло в луче света. Это оказался полупрозрачный камень голубоватого цвета, имеющий форму идеального диска, в центре которого имелось небольшое, миллиметров семи в диаметре, отверстие. На одной стороне его, как на гемме, была вырезана заглавная греческая буква альфа, на другой – от центра расходились лучи так, что отверстие казалось примитивным изображением солнца. Я решил, что вряд ли это результат причудливой игры волн, веками шлифующих гальку в прибрежной полосе. Диск явно имел искусственное происхождение. С тех пор он постоянно лежал у меня в бумажнике, словно амулет, охраняющий от несчастий и дурного глаза.

В сумерках я возвращался домой, читал, писал и к полуночи, полюбовавшись россыпью звёзд, висящих над безупречной гладью моря, ложился спать. Сон здесь был удивительно крепким и здоровым.

Последние две недели я заметил, как на берег моря неподалёку от моего жилища по вечерам стала приходить женщина. На таком расстоянии мне трудно было разглядеть её лицо, и я не мог решить, насколько она хороша собой. Я только видел, что женщина молода и обладает удивительно стройной фигурой. По тому, как она сидела, вглядываясь в закат, было видно, что её гложет какая-то печаль.

Понимая это, на свои вечерние прогулки я уже ходил так, чтобы не нарушить её одиночество, и постепенно поймал себя на том, что мысли мои уже не всегда заняты поисками несуществующих сокровищ. Всё чаще в них я возвращался к той женщине на берегу, пытаясь придумать причину, по которой она каждый день уходит из дома и вглядывается в море, словно Ассоль в ожидании бригантины, несущей алые паруса. Обладая хорошим воображением, я даже придумал несколько сюжетов, объясняющих её появление на берегу, но всякий раз, анализируя очередное умозрительное построение, вынужден был признать, что оно плохо сочетается с тем особым впечатлением, которое производила её фигура на фоне садящегося солнца.

Так в моей размеренной жизни человека, в одиночестве отдыхающего на побережье, в лице этой женщины появился некий интригующий элемент, и застоявшееся время незаметно ускорило свой бег.

3

На пустынном берегу моря сидела женщина. Жаркий июльский день подходил к концу. Обхватив ноги руками, она положила голову на колени и бездумно смотрела, как багровый солнечный диск медленно погружался за край земли. При полном безветрии гладь воды казалась светлым зеркалом, обращённым к небу. Розовая дорожка, начинающаяся у подножья уменьшающегося на глазах светила, разделила поверхность моря на две равные части. Она где-то слышала, что в очень малый промежуток времени, предшествующий моменту, когда солнце окончательно исчезнет, в месте его погружения может вспыхнуть зелёный луч. И тогда нужно успеть загадать то самое заветное желание, которое непременно исполнится.

Последнее время женщина каждый день приходила сюда. Замирая, она наблюдала, как начинается и гаснет закат, но зелёный луч так и не появлялся в вечернем небе. Так было и сегодня. Солнце привычно ушло за горизонт, и наступивший вечер залил окрестности мягкой акварелью летних красок.

Слезинка прозрачной капелькой скользнула по её щеке. Она вытерла глаза, вздохнула и подумала, что несбыточные мечты это нормальное явление в её нескладной жизни. События вокруг неё – большие и маленькие, всегда сочетались самым неудачным образом. В конце концов она вынуждена была подчиняться их совокупному давлению и поступать так, как следовало, как диктовали общественные правила, но совсем не так, как того хотелось бы ей. Женщина давно свыклась с мыслью, что со стороны могущественных сил, незримо управляющих нашей жизнью, по отношению к ней это неправильно и несправедливо, но поделать с этим ничего не могла.

Ей уже было слегка за сорок, но выглядела она лет на пять-семь моложе своих лет, и обращение «девушка» от незнакомых людей всё ещё воспринимала привычно и естественно. Рождение и воспитание сына, напряжённая работа, проблемы с мужем так и не смогли наложить свой суровый отпечаток на её внешность и фигуру. Она помнила, что бабушка до глубокой старости слыла красивой женщиной. Мама умерла сравнительно молодой. Она тяжело болела последний год, но даже в этих условиях её облик устоял перед разрушающим действием обстоятельств. Просто у женщин их рода была хорошая наследственность, веками отфильтрованное удачное смешение генов.