Двергурим. Бессмертный

Бенгар уже был тут как тут. Проскользнув между двумя, тщетно взмахнувших оружием, мертвецами, он прыгнул на противника Кагайна и, схватив того за опущенную с молотом руку, с натужным рыком, едва ли не с треском сухожилий, резко крутанул бронированного врага вокруг своей оси, мгновенно нырнув ему за спину. Молот, влекомый инерцией со звоном врезался в подступивших мертвецов, расшвыривая их. И тут его вторую руку поймал Кагайн, дергая вниз и поджимая ноги. Мертвый хадар с рёвом рухнул наземь, влекомый весом воина. Подскочивший Бенгар упер острие клинка упавшему в основание шлема и навалился всем телом. Стальная, а не мифрилитовая кольчуга, что прикрывала мертвеца под латами, не выдержала напора Синей Стали и разошлась.

- Первый есть! – крикнул Кагайн, едва успев уйти перекатом из-под ударов бывших товарищей.

Бенгар же, скатившись с трупа, попытался вырвать из мертвой хватки боевой молот, но чуть не лишился руки, когда рукоять оружия с треском разлетелась от рухнувшего сверху лезвия мифрилитового топора. Выдернув меч из шеи мертвого дварфа, Бенгар в два прыжка оказался рядом с лидером, на которого уже наседало сразу двое врагов.

- Навоюешь тут с этими зубочистками… - раздосадовано проворчал воин, быстрым движением головы откидывая со лба длинные грязные волосы.

- Куда делся норгейр? – проскрежетал зубами Кагайн, с трудом отводя в сторону могучий удар одного из мертвецов.

В это время кристаллы машины, прикрываемой спинами мертвых двергур, снова ослепительно вспыхнули.

Дварфы, не ожидавшие этого, замешкались, отступая еще на шаг, опасаясь атаки. Но было поздно. Новое зрение сыграло с воинами злую шутку.

Молот одного из мертвецов прошел по касательной, попав в плечо Кагайна. Дварф кубарем полетел по полу. Наплечник из кирасы норгейра выдержал, но левая рука повисла плетью. Бенгару повезло меньше. Топор мертвеца разорвал тонкую кольчугу из Синей Стали вместе с поддоспешником и прочертил глубокую кровавую полосу через всю грудь воина. А рядом с машиной стоял мерзко ухмыляющийся черный гном в узорчатых латах, сжимая в руке поблескивающую металлом флейту. Когда он приложил ее к губам, полилась тихая, в чем-то даже красивая, мелодия, а вслед за ней до ушей первородных хадар донесся приглушенный толщей камня многоглосый рёв. И он приближался.

А еще цепкий взгляд первородного хадар заметил зыбкую тень, что пробиралась вдоль стены, заходя норгейру сбоку.

– Бенгар, времени нет! – прохрипел Кагайн, срывая помятый и мешающий теперь наплечник. - Пора с этим кончать! И быстро!

- А долго и не выйдет, - устало усмехнулся Бенгар, чувствуя, как слабеет с каждым мгновением. – Я тоже вижу его. Молодец, парень… Давай, Кагайн! Вместе! В последний раз!

И эхо боевого клича, отражаясь от стен пещеры, забилось, зазвенело под потолком.

- Окс двергур!

- Двергур хадад!

***

Сжав зубы от бессильной ярости, Дагна видел, как его товарищи прыгнули прямо на разящие топоры и молоты мертвецов, вступая с ними в самоубийственную схватку. Раненые хадар не смогут держаться долго, счет шел на секунды, и Дагна это понимал, но у него был только один шанс добраться до вражеского генерала. А потому спешить было нельзя. Медленно, практически стелясь по полу пещеры, дварф беззвучно подбирался все ближе и ближе к норгейру. Шаг за шагом. Метр за метром.

Вот он уже мог рассмотреть его во всех подробностях в неверном свете мерцающих кристаллов.

Генерал Ског-Каг ничем не отличался от своих сородичей, если не считать богато украшенных доспехов. Из-под открытого забрала был виден выдающийся тонкий крючковатый нос и морщинистое лицо с кустистыми белыми бровями. Как и другие черные гномы, он не носил усов, зато ухоженная раздвоенная седая борода спускалась до самого пояса.

Услышав болезненный крик кого-то из хадар и торжествующий рёв мертвецов, Дагна не выдержал. Он прянул к норгейру, подобно выпущенной из лука стреле, стремительно преодолевая разделяющее их расстояние, и нанес удар мечом тому прямо в лицо. Раздался звон. Металлическая флейта полетела на пол, но еще до того, как коснуться камня, путь клинку дварфа преградил узорчатый щит из Синей Стали. А в следующий миг из-за него, взвыв, ударило широкое лезвие топора, заставляя Дагну резко отклониться назад. Когда край щита опустился, дварф увидел пару глаз горящих презрением и злобой. Затем забрало захлопнулось.

Тяжелый топор летал с удивительной, для субтильного на первый взгляд черного гнома, легкостью, заставляя Дагну сосредоточиться на защите. Норгейр оказался превосходным воином, мастерски скрывая начала атаки своим щитом и гвоздя топором с самых неожиданных позиций. Однако и дварф многому научился за последние десять лет у Кагайна и Бенгара.