Двери между мирами

Стрелок не ответил; по правде говоря, ринувшись к краю платформы, он полностью отключился. Он почувствовал, что одна из коробок с патронами пытается выскользнуть из смешных штанишек Морта, и придержал ее одной рукой.

Всю до капли силу своего сознания Роланд направил на Владычицу. Он понятия не имел, можно ли услышать подобный телепатический приказ или заставить того, кто его слышит, подчиниться, и все-таки послал быструю, острую стрелу мысли:

«ДВЕРЬ! СМОТРИ В ДВЕРЬ! СЕЙЧАС! СЕЙЧАС ЖЕ!»

Мир наполнился грохотом поезда. Какая-то женщина пронзительно закричала: «О Боже он хочет прыгнуть!» Чья-то рука, силясь оттащить Роланда, шлепнула его по плечу. Потом Роланд вытолкнул тело Джека Морта за желтую предупредительную линию и нырнул через край платформы вниз, на рельсы. Прикрывая руками низ живота, придерживая кладь, с которой должен был вернуться (то есть, если бы проявил достаточное проворство и выбрался из тела Морта в единственно правильный миг), он упал на пути у приближающегося поезда и, падая, вновь воззвал к ней – к ним:

«ОДЕТТА ХОЛМС! ДЕТТА УОКЕР! СМОТРИТЕ ЖЕ!»

И в тот миг, когда он воззвал к ним, в миг, когда поезд, с беспощадной сребристой быстротой вращая колесами, налетел на него, стрелок наконец повернул голову и посмотрел в дверной проем.

Прямо ей в лицо.

В лица!

Их два, я вижу сразу оба ее лица…

«НЕЕ!..» – тонко взвизгнул Морт, и в последнюю ничтожную долю секунды перед тем, как поезд переехал его, разрезав надвое – не над коленями, а в талии – Роланд метнулся к двери… и сквозь нее.

Джек Морт умер один.

Возле материальной оболочки Роланда появились коробки с патронами и флакон с таблетками. Руки стрелка судорожно вцепились в них, потом расслабились. Он заставил себя подняться, сознавая, что вновь облачен в свое хворое, пульсирующее острой болью тело; сознавая, что Эдди Дийн пронзительно кричит; сознавая, что Одетта визжит на два голоса. Роланд поглядел – всего на секунду – и увидел именно то, что услышал: не одну, а двух женщин. Обе были безногие, обе темнокожие, обе – дивной красоты, и все-таки одна была ведьмой, сущей каргой. Внешняя красота не скрывала ее внутреннее уродство, а лишь усиливала его.

Эти двойняшки, которые в действительности были вовсе не близнецами, а положительным и отрицательным образами одной и той же женщины, приковали к себе взгляд Роланда. Он напряженно уставился на них, и в этом напряжении было что-то лихорадочное, гипнотическое.

Потом Эдди опять испустил пронзительный крик, и стрелок увидел омарообразных чудовищ: кувыркаясь, они выбирались из волн и важно шествовали к тому месту, где Детта оставила связанного и беспомощного юношу.

Солнце село. Пришла тьма.

Детта увидела себя в дверном проеме, увидела своими глазами, увидела глазами стрелка, и возникшее у нее чувство перемещения было таким же внезапным, как у Эдди, но куда более бурным.

Она была здесь.

Она была там, за глазами стрелка.

Она услышала приближающийся поезд.

«Одетта!» – взвизгнула она, вдруг поняв все: и что она такое, и когда это произошло.

«Детта!» – взвизгнула она, вдруг поняв все: и что она такое, и кто сделал ее такой.

Мимолетное ощущение, что ее выворачивают наизнанку… а затем куда более мучительное ощущение.

Ее раздирали на части.

Роланд, волоча ноги, неуклюже спустился с короткого склона туда, где лежал Эдди. Он двигался, как человек, лишившийся скелета. Одна из омарообразных тварей щелкнула клешней у лица Эдди. Эдди закричал. Стрелок пинком отшвырнул чудовище. Он с грехом пополам нагнулся, крепко схватил Эдди за руки и потащил его от воды, но слишком поздно; слишком мало сил, сейчас эти твари доберутся до Эдди, черт, до них обоих…

Эдди снова закричал – один из чудовищных омаров, поинтересовавшись: «дид-э-чик?», вырвал клок из его штанов, а заодно прихватил и кусок мяса. Эдди попробовал крикнуть еще раз, но с губ сорвался лишь задушенный клекот. Молодой человек задыхался в Деттиных узлах.

Вокруг повсюду были хищные твари, они наступали, энергично и нетерпеливо щелкая клешнями. Стрелок вложил остатки сил в последний рывок… и повалился на спину. Он слышал их приближение – отвратительные вопросы, щелкающие клешни. Может быть, это не так уж плохо, подумал он. Он ставил на кон все, что у него было – все и потерял.

Гром собственных револьверов наполнил Роланда тупым недоумением.

Две женщины лежали на песке лицом к лицу, приподнявшись, точно готовые напасть змеи, сомкнув пальцы с идентичными отпечатками на шеях, прорезанных одинаковыми морщинками.