Двери в темное прошлое

Соседки открыли калитку, собираясь уйти, и тут Лужина вспомнила, что хотела узнать с того момента, как увидела их.

— А кого в банке главным поставят вместо Панютина?

Женщины переглянулись, а потом Виолетта показала головой на Любу.

— Так мужа ее и назначат. Борька Гуревич — самый достойный. А мой и сам не хотел бы.

Они ушли, а Марина, поднимаясь на крыльцо, вдруг подумала: «Так, выходит, Гуревичу было выгодно убийство председателя правления банка. Теперь он займет пост первого лица, никому подчиняться не будет…» Но она отогнала от себя эту мысль — зачем думать плохо про человека, с которым не знакома даже. Но она продолжала думать о незнакомом ей Борисе, и ей показалось даже, что она представляет его себе. Гуревич наверняка маленький, с пузиком, любитель поерничать, а в делах хваткий и на все готовый.

Неожиданно за окном хлынул дождь, сначала мир посерел, словно кто-то задернул штору, потом еще кто-то быстро пробежался по крыше вприпрыжку — Марине показалось даже, что это катится вниз шишка, которую с ветки сосны сорвал ветер. Но это были первые капли дождя. А ветер и в самом деле задул так, что стволы деревьев заскрипели испуганно, грохнул гром, разрывая полотно небес, и в образовавшуюся щель сверху хлынуло то, что копилось наверху целый месяц. Целый месяц с неба не пролилось ни капли. По комнатам пошел в разгул вихрь: окна были не закрыты, вслед за ветром по полам комнат застучали крупные капли, и сразу ливень ворвался в дом.

Марина бросилась закрывать окна, ноги скользили на воде. Пришлось бежать за тазом и тряпкой. За окном сверкало и гремело. Правда, очень скоро прекратилось, но ливень после этого только усилился.

И вдруг Лужина ощутила странную тревогу, похожую на предчувствие чего-то неизбежного и страшного. Она ведь находилась в доме одна, а калитка и входная дверь не заперты. Марина кинулась к входной двери, дернула за ручку, убедилась, что и в самом деле дверь не только не заперта, но и приотворена. Она захлопнула тяжелую дверь и на мгновение успела увидеть, что на крыльце кто-то стоит. Сердце застучало, она ухватилась за дверную ручку и сквозь струи ливня услышала мужской голос:

— Не бойтесь, это Николай. Я мимо проходил.

А она и не боялась, разве что немного — совсем чуть-чуть. Но дверь приоткрыла и посмотрела на бывшего одноклассника мужа. Тот стоял, вымокший до нитки.

— Добрый день, — поздоровался мужчина и усмехнулся, — хотя…

— Заходите в дом, — предложила Лужина.

Николай задумался, явно колеблясь, а потом шагнул через порог.

— Мимо шел и как раз порывом ветром вашу калитку распахнуло, — доложил он. — Я решил закрыть, чтобы ее с петель не снесло. Такой ураган! И тут хлынуло. Едва успел добежать до крыльца.

«Врет! Врет! — стучало в голове Марины. — Он пришел с какой-то другой целью. Зачем ему приходить, если они накануне с Валентином подрались на въезде? И как он мог прийти, если его забрала полиция?»

Он снял обувь, сделал шаг в гостиную и остановился, на полу оставались следы от его мокрых носков.

— Да я лучше здесь постою, — произнес он, — дождь поутихнет, и я побегу. А если у вас есть зонтик, то прямо сейчас могу уйти…

— Зонтика нет, — сказала Марина, — сейчас горячего чаю попьем, и вы согреетесь.

— Да я мокрый весь, а не замерзший.

Марина вдруг растерялась, потому что вдруг поняла, как нелепо это все выглядит. То есть выглядит все нормально, но если вспомнить, что перед ней враг ее мужа… Может быть, даже убийца. Почему может быть? Он ведь даже судом был признан убийцей. «Ведь не просто так зашел, — промелькнула мысль, — дождь — всего лишь предлог. Он и так бы зашел… А зачем?»

Она вспомнила, что говорил Валентин об этом человеке, и ощутила страх, который навалился внезапно. Надо бежать. Но куда? Выход из дома перекрыт. Если кричать в доме, никто не услышит. Даже если выскочить во двор, Николай, конечно же, догонит, а если кричать там, то все соседи сидят по домам, а тут еще и дождь шумит. Хотя какие могут быть соседи! Максим разве что. Но он не прибежит на помощь, даже если и услышит ее предсмертные вопли.

Мужчина смотрел на нее внимательно, словно рассчитывая момент нападения. Но потом вздохнул.

— Зря я вас потревожил. Думал, постою на крылечке под навесом, пережду дождь.

Он повернулся, направился к выходу. С его одежды стекала вода. Николай посмотрел вокруг себя.

— Давайте хоть протру здесь.

— Не надо! — вскрикнула Марина. — Я сама.

Он снова кивнул, открыл дверь и вышел на крыльцо.

— Простите, — произнес он и немного прикрыл за собой дверь.

Но в щель было видно, как он снял с себя майку и начал ее отжимать над ступеньками. Марина видела его тело. Он обернулся и похоже, что смутился.

— Простите, — повторил он.

А она замерла, потому что увидела шрам на его груди. Он был короткий, но грубый — темнее, чем кожа вокруг шрама.