Двери в темное прошлое

— За просто так такие деньжищи не отправляют. Ну, слушай, раз сама напросилась. Мы вообще все в шоке были, когда узнали, что Воробьева за Кублакова замуж выходит. То есть уже вышла. Ведь ни свадьбы, ни вообще никакой пьянки. Как положено, ничего не было. Она ведь Зимина любила. Они с начальной школы вместе всегда. Колька у нас ведь звездой был. Учился лучше всех, к институту готовился. Еще спортом занимался: был чемпионом по лыжам, а потом чемпионом области по шахматам среди школьников стал. Он вообще почти ни с кем не общался. То есть общался, конечно, как без этого, но чтобы со всеми куда-то пойти, выпить или просто посидеть, то никогда. Он и не курил, кстати. А Кублаков твой с ним всегда на ножах был. А потом, когда у нас этот старик поселился… Как же его… А-а, Милютин. Зимин каким-то образом с ним общаться начал. Вроде как дружить. А какая дружба, если парню семнадцать, а дедку под семьдесят. Как-то Валек сказал Кольке, что знает, зачем тот бегает к старому педику. Но и тут же драка в классе произошла. Ну, какая драка? Зимин ударил, а Валька твой сразу на пол грохнулся и подняться не смог. Потом он на своих наезжал, что они его не поддержали.

— На кого — на своих?

— Так у него уже своя команда была. И Половников за ним тоже бегал как приклееный. Когда Милютина убили, ведь этот Вовка тогда и позвал Зимина.

— Куда позвал? — растерялась Марина.

— К Федору Иванычу… или как там его — я уже не помню. Вовка сказал, что тебя старый этот самый просил зайти. А на самом деле… Может, звал, а может, и нет…

Жена Половникова замолчала.

И Марина поняла, что именно сейчас она узнает нечто очень важное.

— Это твой нынешний муж передал, что Милютин Зимина ждет. Вовка мой на рынке стоял с матерью. А тут Минай проходит с Вальком. А потом Валек с Минаем…

— С каким Минаем? — не поняла Лужина.

— С отцом своим. У нас только так его называли. Он же у нас вроде как смотрящим за городом был.

— Кем? — снова не поняла Марина.

— Ну, типа того, что он весь бизнес в городке крышевал. Сначала вроде как появились какие-то не наши, пытались ларьки бомбить и вообще. А он собрал свою команду. Потом к нему молодежь подтянулась. То есть твой Валек подогнал ребят, и тех залетных выдавили.

— То есть вы хотите сказать, что отец Валентина был бандитом?

— Ну да. То есть нет. Просто он защитил город. Ну, конечно, ему платили за это, кто сколько мог. А потом он и сам развернулся, бизнес свой открыл: лесоповал, лесопилка, база пиломатериалов… У него появилась первая иномарка в городе. Которую потом то ли взорвали, то ли расстреляли. Миная ранили тогда…

— Мы, кажется, отвлеклись, — прервала собеседницу Лужина.

— Ну да, — согласилась Половникова, — мы же про Лену говорим. Ну, короче, вышла она за Кублакова. Сразу стала шикарно одеваться. С нами уже не общалась. Мы-то переживали, как ей там. Ведь Минай жену свою — мать Валентина твоего — бил так, что она с синяками ходила или дома сидела, чтобы не видел никто. А за что лупил — непонятно. Она вроде не гулящая была, не пила, как некоторые.

— Мы опять отвлеклись.

— Прости. Просто нахлынули эти самые… в смысле, воспоминания. Кстати, тебя Валька не бьет?

— Да вы… Конечно, не бьет. Как это возможно? Он образованный человек. Высшее образование, у него серьезный бизнес… И за что меня бить?

— Да просто так. Муж ведь.

— Какое-то у вас странное представление о браке.

В очередной раз разговор ушел в сторону.

Жена Половникова, с которой первоначально собиралась разговаривать Марина, очевидно, не случайно пыталась говорить о каких-то несущественных предметах. Хотя несущественных только для Лужиной, а для бывшей одноклассницы ее мужа это были вопросы принципиальные, может быть.

В трубке повисло молчание, и Лужина нарушила его, чтобы сразу показать, что теперь в жизни Валентина все иное.

— Ваш одноклассник Кублаков, — сказала она, — окончил институт, открыл свое дело. Рисковал всем своим имуществом, набрал кредитов, слава богу, что удалось как-то… И уверяю вас: Валентин воспитанный, образованный человек, который не повышает голоса на подчиненных и тем более на меня — свою жену. И свою первую жену, насколько мне известно, он тоже любил и если вспоминает о ней, то очень теплыми словами. Неужели…