Двери весны (СИ)

Бабушка не слышала. Она кричала на больших пацанов, но я не могла разобрать, что. Прибежали еще какие-то взрослые, кажется, наш сосед дядя Илья, большие пацаны расступились, а девчонки ринулись врассыпную с испуганными лицами. Среди них была Лариса - наша соседка, старше меня на три года.

- Лариса, Ларис! - окликнула я ее. Она быстро прошла мимо меня и припустила бегом в наш двор - скрылась за торцом дома. Дядя Илья что-то достал из-под качелей и быстро пошел со своей ношей туда же, за ним бабуля и соседка тетя Лена.

- Бабуля, бабуль! - я побежала за взрослыми. Бабуля не обращала на меня внимания, другие тоже, и они быстро скрылись в подъезде, а я осталась перед дверью. И вдруг почему-то остановилась, понимая, что мне туда нельзя. Я не заметила, когда рядом со мной появилась Та Тетя. То есть сейчас я назвала бы ее Та Женщина (а сейчас бы и так не назвала, я примерно знаю, как звучит ее имя), но тогда все женщины для меня были "тети". Тетя была в красивом синем платье.

- Пойдем со мной, Дина, - она протянула мне руку.

- Куда-а?

- В хорошее место. Ты будешь там жить.

- Я с мамой же живу, с папой и бабулей. Зачем в место?

- Надо, Дина. Ты больше не можешь жить с мамой и папой.

Тетя протянула мне руку. Меня охватил ужас. С какой стати я не буду жить с мамой? Я завизжала, закричала и не помню, что еще сделала, ноги сами понесли меня за угол дома. Я бежала так, будто за мной неслась стая собак, или мальчишек, или - что-то ужасное из моих снов, когда мне снилось, что в наш дом приходят злые дядьки (я, насмотревшись фильмов про войну, считала их фашистами). За белым домом росла сирень и кусты с мелкими белыми розами, я, обдираясь о колючки (но, кажется, опять было не больно, даже кровь не пошла!) ворвалась в заросли и села, тяжело дыша, на врытую в землю камеру от машины. Я боялась той тетеньки, как ночного кошмара. Она хочет отнять меня у мамы, и маму у меня.

Потом я ревела. Долго, всхлипывая, вытираясь грязным листом лопуха, подолом красивого сарафана и просто пятерней. От страха и от тоски по маме, которая уже должна была ведь прийти - мы же хотели ехать на дачу. Но к подъезду идти боялась. Вдруг там Та Тетка. С виду добрая, да может и правда добрая, но ведь как же мама? Неужели мама меня отдаст ей? Так хотелось домой - к коту Барсику, к черному пианино, в котором я отражалась ("черная Дина", называла я это отражение), в комнату, которую мы делили с бабулей, к маме... Но я сидела до темноты, не зная, что меня ждет у подъезда. Потом я выбралась, и, пробираясь кустами, заглянула за угол дома. Наш подъезд крайний - может быть, я смогу увидеть, есть там Тетка или нет. Тетки не было, у подъезда сидели соседки под черемухой, которая только что отцвела. Ура! Я подбежала к двери, поздоровавшись с тетеньками, но они мне не ответили. Но снова не могла переступить порог подъезда. Я как-то чувствовала, что в подъезд смогу войти только с мамой, если она проведет меня или выйдет и позовет. Где же мама? Неужели не будет меня искать? Я так и стояла на крыльце, рискуя попасться Тетке, если та снова появится. Но она не появилась, а соседки все говорили и говорили.

- Вот у Людмилы Михайловны три года назад внук-то утонул, тоже какое горе было...

- И не говорите, хуже нет, бедная Ирина Сергеевна... Скорую вызывали - с сердцем плохо... Господи, Господи...

- А Наташа-то, Наташа постарела лет на десять сразу... Ох, Господи...

Ирина Сергеевна была моя бабуля. Наташа могла быть кем угодно, но вообще-то так звали мою маму, может, это о ней? Что случилось, почему Скорую? Ищут меня? Я тоненько завыла. Тетушки меня словно и не слышали.

- Игорь-то что? Теще претензии не высказал? - скривилась Клавдия Васильевна, тетенька, которая жила этажом выше.

- Какие претензии, о чем вы, Клавдьвасильна, - передернула плечами тетя Роза, Ларисина мама. - Сам пьет валерьянку, сердце прихватило... Господи...

Игорь был мой папа.

- Такая семья, такая семья... - качала головой моложавая Августина Михайловна. На руках у нее сидела маленькая собачка с кошачьим именем Муська.

Я завыла и захныкала еще сильнее.

- Что-то не по себе... - вздрогнула Августина.

- Будет тут по себе... - подала голос Клавдия Васильевна. - Жутко делается...

Тетушки медленно вставали с лавочки, отряхивали платья, вздыхали. Потом мимо меня прошли в подъезд одна за другой. Я едва успела отскочить. Сгущались сумерки, а мама все не выходила.

Так началась моя жизнь во Дворе. Ночь я проводила в зарослях, то в одних, то в других. К подъезду пробиралась тайком, чтобы не напороться на Ту Тетку. Меня не замечал никто - ни подружки во дворе, ни взрослые. Однажды - это было на следующий день - выбежал погулять наш Барсик. Он деловито трусил на задний двор. Я закричала:

- Барсик, Барсик!

Кот подбежал ко мне и замяукал.

- Барсик, Барсичек, ты меня видишь, это же я, Дина.