Двести лет вместе (1795 - 1995). Часть вторая. В советское время

Я молю тебя:
– Выдюжи!
Будь и в тленьи живой,
Чтоб хоть в сердце, как в Китеже,
Слышать благовест твой!

{280-281}

Так, при открывшейся возможности и соблазне отъезда, разрывался Галич между утонувшим Китежем и сегодняшней скверною: «Это всё тот же заколдованный круг, сказка про белого бычка, кольцо, которое ни сомкнуть, ни разомкнуть!»{599}. – Он уехал. Со словами: «Меня – русского поэта – «пятым пунктом» отлучить от России нельзя!»{588}.

Но иные уезжавшие черпали в его песнях затравку брезгливости к России и презрения к ней. Или, по крайней мере, уверенность, что это правильно – с нею рвать. Вот голос уже из Израиля: «Мы простились с Россией. Не без боли, но навсегда… Россия всё ещё цепко держит нас. Но… через год, через десять, через сто лет – уйдём из неё, доберёмся до своего порога. Слушая Галича, мы ещё раз понимаем, как правилен этот путь»[23].

Глава 25 – ОБОРОТ ОБВИНЕНИЙ НА РОССИЮ

Это было, конечно, целое историческое движение – отворот евреев от советского коммунизма.

В Двадцатые и Тридцатые казалась необратимой сращённость советского еврейства с большевизмом. И вдруг – они расходятся? Да радость же!

Разумеется, – как и вообще всегда у всех людей и у всех наций, – нельзя было ждать, что при этой переоценке будут звучать сожаления о прежней вовлечённости. Но я абсолютно не ожидал такого перекоса, что вместо хотя бы шевеления раскаяния, хотя бы душевного смущения – откол евреев от большевизма сопроводится гневным поворотом в сторону русского народа: это русские погубили демократию в России (то есть Февральскую), это русские виноваты, что с 1918 года держалась и держалась эта власть!

Мы – и конечно виноваты, ещё бы! И даже раньше: одни лишь грязные сцены лучезарной Февральской революции ещё бы не давали пищу к тому. – Но новообращённые борцы против большевизма проявились таковы: теперь все обязаны принять, что они и всегда против этой власти сражались, и не напоминать, что она была их любимая когда-то, не напоминать, как они изрядно послужили этой тирании, – нет, то «туземцы» отначала созиждили её, укрепляли и любили:

«Лидеры Октябрьского переворота… скорее были ведомыми, чем водителями [это Железная Партия Нового Типа – «ведомые»?], проводниками и осуществителями массовых желаний, дремавших в недрах народного подсознания. Они не порывали с народной почвой». И далее: «Октябрьский переворот оказался для России несчастьем. Страна могла развиваться и иначе… тогда [то есть в бушующем анархизме Февраля] появились первые ростки уважения к человеческому достоинству со стороны государства, зачатки права, свободы, но сметены оказались народным гневом»[1].

А вот более поздняя трактовка, ослепительно переосмысливающая участие евреев в большевицких рядах: «Большевизм Ленина и РСДРПб был лишь интеллигентским и цивилизованным оформлением большевизма "плебса". Не будь первого – победил бы второй, гораздо более страшный». И поэтому, «широко участвуя в большевистской революции, дав ей кадры интеллектуалов и организаторов, евреи спасли Россию от тотальной пугачёвщины. Они придали большевизму наиболее гуманный вариант из вообще возможных в то время»[2]. – Но: «Как взбунтовавшийся народ руками ленинской партии свергнул интеллигентскую демократию [когда ж она была?]… так усмирённый народ руками сталинской бюрократии стремился освободиться от… всего того, в чём ещё звучали отголоски вольного интеллигентского духа»[3]. – Да, да, конечно: «Вина интеллигенции за последующие удручающие события русской истории сильно преувеличена». И вообще, вина её – «это вина перед самой собою»[4], никак не перед народом. Это, напротив, «народу самому неплохо было бы ощутить свою вину перед интеллигенцией»[5].

Да что там говорить: «Тоталитарная власть… по своему существу и происхождению общенародна»[6]. – «Это тоталитарная страна… Таков выбор русского народа»[7].

А всё потому, что «татарская стихия изнутри овладела душой православной Руси»[8], – а ведь «азиатская социальная и духовная структура, унаследованная русскими от монголов… застойна, неспособна к развитию и прогрессу»[9]. – (Впрочем, теорию, что татарского ига даже и вовсе не было, а – дружественный союз с татарами, развил и Лев Гумилёв. На то простейший ответ – русский фольклор; сколько ни есть пословиц о татарах – все как о врагах и угнетателях, а фольклор не сфальшивит, его не выгнешь, как научную теорию.) – Вот и «Октябрьский переворот был невиданным по силе прорывом азиатской субстанции»[10].