Двести лет вместе. Часть первая

«24 погрома произошли за пределами черты оседлости, но они были направлены против всех прогрессивных элементов общества»[1296], а не именно против евреев, – и это как раз выявляет главный импульс погромщиков тех дней: сотрясение от Манифеста и стихийный порыв к защите трона против низвергателей царя. Вне черты оседлости такого рода погромы произошли: в Ростове-на-Дону, Туле, Курске, Калуге, Воронеже, Рязани, Ярославле, Вязьме, Симферополе; «татары были активными погромщиками в Казани и в Феодосии»[1297]. – В Твери громили земскую управу; в Томске толпа подожгла театр, где заседали левые, погибло в пожаре 200 человек! В Саратове тоже так грозились, но жертв не было (там губернатор – Столыпин)[1298].

Обзорно по всем погромам характер их и число жертв сильно колеблются у разных авторов. Ныне бывают оценки и весьма легкомысленные. Вот читаем в 1987: «Во время погромов; было убито 1000 человек и многие десятки тысяч были ранены и искалечены» – и, в отголосок ли тогдашних западных сообщений? – «тысячи женщин были изнасилованы, очень часто на глазах матерей и детей»[1299].

Напротив, Г. Слиозберг, современник событий и бывший в центре всех сведений, писал: «К счастью, все эти сотни погромов не влекли за собою значительных насилий над личностью евреев и в громадном большинстве мест погромы не сопровождались убийствами»[1300]. О женщинах и стариках, кажется, опровергает советский боевик Диманштейн, с гордостью: «Главная масса убитых и раненых евреев принадлежала к лучшим боевым, молодым элементам, бывшим в рядах самообороны, которые погибали в бою, но не сдавались»[1301].

Что же касается объяснения причины погромов, то ещё от 1881 года в российском еврействе, затем и российском обществе так и установился прочный гипноз: погромы безусловно и несомненно подстроены правительством, Департаментом полиции и произведены по единой команде из Петербурга. И после октября 1905 вся левая печать писала так же. И даже Слиозберг, под этим гипнозом повторяет: «В течение 3 дней волна погромов пронеслась по черте оседлости[мы только что видели: отнюдь не по всей черте и, напротив, не только по ней, – А.С.], причём по совершенно единообразному плану, как бы кем-то предначертанному заранее»[1302].

И у столь многих – странное отсутствие даже попыток объяснить иначе. (Много лет спустя всё же признает Я. Фрумкин: погромы октября 1905 «носили не только антиеврейский, но и контрреволюционный характер»[1303].) И в голову не приходит: а могло ли тут быть сходство – в исходных причинах? в государственных событиях? в народном настроении? Не оно ли проявлялось как раз едино? Сопоставим, что выступления толпы против забастовщиков в октябре кое-где произошли до Манифеста. Сопоставим, что как раз в те октябрьские дни текла всеобщая железнодорожная забастовка и был перерыв связи повсюду – а между тем проявилась одновременность столь многих погромов. Отметим и правительственные расследования в ряде городов и наказание полицейских чинов, допустивших нарушения службы. Сопоставим и дальше: в те самые месяцы погромы помещиков крестьянами тоже повсюду происходили вполне единообразно. Но не станем мы, наверное, утверждать, что помещичьи погромы тоже подстроены Департаментом полиции, а не от единства крестьянского настроения?

Кажется, одна – единственная – улика всё-таки существует. Только и она указывает не на власть. Министр внутренних дел П. Н. Дурново в 1906 обнаружил, что чиновник особых поручений м. в. д. М. С. Комиссаров использовал одно из помещений Департамента полиции для тайного печатания прокламаций, зовущих к борьбе с евреями и революционерами[1304]. Однако отметим – это не деятельность Департамента, а конспиративное предприятие авантюриста Комиссарова, побывавшего и на жандармских постах – и затем у большевиков в Смольном при ВРК «чиновником особых: поручений», потом в ЧК, ГПУ, и вёл разложение остатков врангелевской армии на Балканах.