Двести женихов и одна свадьба. Часть вторая

– Резюме специалистов вышлют к вам домой, – доложил его сиятельство. – Ремонтные работы с подводом коммуникаций завершат за два-три дня. Оборудование уже выехало из Ортингтона и завтра будет здесь.

– Вы связались с Клифордом? Я потрясена!

– Рад слышать.

Весь проект больницы оказался сплошным потрясением, и меня потрясало (в хорошем смысле) до позднего вечера. В небе уже светила луна, когда я вспомнила о свидании с Егором. Если бы не Адриан – ходить мне голодной и замерзшей, а так меня накормили, напоили, и даже снабдили малахитовым камзолом. Вечера в Айроне, как и в Ортингтоне, зябкие, поэтому отнекиваться и строить из себя горячую южную женщину я не стала.

– Будет странно, если мы вернемся в поместье вместе. Думаю, Егор меня уже заждался, – остановилась возле коня и вернула его сиятельству аккуратно сложенный камзол.

– Что ж. Тогда пусть вас сопроводит Мэрдок, – согласился он.

– Если я появлюсь в компании Мэрдока, это будет еще более странно.

– Поверьте, леди, его компанию вы даже не заметите. Доброй вам ночи.

Мою руку облобызали, саму меня подсадили на коня и отправили восвояси. Никакого Мэрдока я и правда не заметила. Ни сейчас, ни позже, когда неспешно брела под фонарями вдоль парка, ни когда подъезжала к дому, где меня, сидя на мраморной скамейке с очередным веником из роз, нетерпеливо дожидался Егор.

С заметно потрепанным веником, который, судя по вороху лепестков вокруг лавки, успели раз десять швырнуть и даже потоптать ногами.

Что ж, Маша, помнишь занятия в драматическом кружке пятого класса? Ага, то-то и оно. Конечно, не помнишь, ведь ты на них не ходила. Говорила мне Анна Федоровна, что аукнется. Пожалуйста. Уже аукается.

Постаралась украсить свою кислую мину сладкой улыбкой, но получилось скверно. Во всяком разе, Егор смотрел на меня как-то настороженно. Бросив кривляться, я устало вздохнула и поплелась на казнь.

– Что-то ты подзадержалась! – недовольно начал Егор.

– Не то слово, – согласилась, едва ли не вырывая из рук благоневерного предназначенный мне веник. – Что ты сделал с букетом?

– Перенервничал, – сознался Егор. – Тебя долго не было.

– Занималась больницей. Не думала, что проект окажется таким сложным.

Точнее, не думала, что граф Айрон будет так скор на расправу. Три дня, и можно принимать первых больных! Это же уму непостижимо.

– Граф Айрон обещает, что мы запустим больницу еще до приема в честь графа Ортингтона.

Егор заметно оживился и распрямил плечи.

– Это отличная новость! Вам следует поторопиться и провести несколько успешных операций! Молва о больнице Айрона должна разнестись со скоростью морового поветрия! А матери не составит труда подкинуть дров в костер народного негодования. Дни Кристиана на графском кресле будут сочтены.

– Ага, – заметила грустно, глядя на измятые лепестки роз. – Зайдешь?

Егор только этого и ждал. Бежал разве что не вприпрыжку, двери передо мной распахнул, букет вырвал из моих рук и всучил Аните. От чая и закусок отказался, жакет с меня стянул еще внизу, а уже на лестнице, не сдерживая себя, присосался к моей шее словно клещ. Такой прыти я не ожидала. Только ступили на второй этаж, как Егор вжал меня в стену и, в порыве страсти, смял ладонями мои ягодицы, прижимаясь ко мне изрядно распаленной промежностью.

Где же там графская магия подзадержалась? Эта занимательная биология начинает раздражать!

Под рукой оказался металлический канделябр. Взвизгнула молния на брюках Егора.

– О, как я долго этого ждал, сладенькая моя.

Я тоже долго этого ждала! Рука с канделябром взмыла вверх и благоневерный осел к моим ногам.

А ведь я не успела ударить!

Посмотрела на занесенную руку с подсвечником, виновато вернула его на тумбочку и, перешагнув Егора, кинулась в свою спальню. Отдышавшись, решила, что как-то нехорошо оставлять его в коридоре и отволокла улику, то есть Егора, в комнату.

Пришлось раздеть его догола, раскидать одежду, создать видимость бурной ночи, чтобы на утро не пришлось выдумывать историй. Хотя, судя по довольной улыбке на Егоровом лице, с утра мне придется краснеть от своего распутства.

Следующие три дня прошли как в страшном сне, с перерывом на еду, сон и переодевания. Я практически ночевала в больнице. А, учитывая, что стоило мне выйти за рамки здания и меня настигало несчастье по имени Егор, выходила я нечасто.

Граф Айрон явно перестарался, потому что от рассказов благоневерного краснела не только я, но даже обои в моей спальне. Это ж надо ТАКОЕ придумать с моим участием. Приходилось кивать, угукать и надеяться, что в следующий раз Егор поумерит пыл, но, как назло, у него открывалось второе, третье, а то и четвертое дыхание.