Двести женихов и одна свадьба. Часть вторая

Я обнимала Кристиана и смотрела в его пустые глаза, хватая ртом последние глотки воздуха. Какое странное чувство. Когда ты режешь других людей, не чувствуешь ничего: ни сострадания, ни боли, ни радости, ни голода – ничего. Ты должен быть пустым, чтобы заставить чужое сердце снова биться, чужие органы – снова работать и работать как надо.

Я видела смерть. Я касалась ее. Чувствовала это ледяное дыхание в затылок, словно по правое плечо от меня, орудующей скальпелем, стояла пресловутая старуха и ждала ошибки.

Но сейчас все было по-другому. Кирилл хотел убить Кристиана, но холодная сталь клинка поразила меня. Я чувствовала, как легкие наполняются кровью, струйка которой стекла из моего рта. Как сбивается с ритма сердце, грохая неловко и глухо. Как темнеет в глазах, а звуки становятся тише. Кирилла, конечно же, сразу схватили, Егора и леди Иол – тоже. Вообще, невесть откуда, словно вышли из тени, зал заполонили стражники Айрона. Но мне было не до них. Я обмякла в руках Кристиана, понимая, что, пожалуй, хотя бы раз в жизни сделала что-то правильно.

Я спасла жизнь любимого, значит, жила не зря.

– Джулия, – прошептал граф, подхватывая меня. – Энтони!!!

Кристиан подхватил меня на руки и, крепко обняв, опустился на пол, продолжая звать Энтони Бовейна. Но нож – не магическое оружие. Ни один лекарь Ортингтона и всего Китриджа мне не поможет.

Ожидание смерти затянулось. По моим скромным подсчетам, проникающее ранение грудной клетки с повреждением легкого и, скорее всего, магистральных сосудов, должно закончиться смертью в течение нескольких минут. Несмотря на то, что кинжал все еще во мне, я должна была погибнуть, но не погибала. Потерять сознание, но не теряла его. Кристиан осел на пол, прижимая меня к груди, и застыл. Вместе с ним застыл весь мир.

Я, конечно, слышала, что для умирающих время течет по-иному, но не до такой же степени!

Или я уже того? Боль куда-то исчезла, сменилась холодом и непониманием.

– Ну, знаешь, так не пойдет! – раздался голос Моры. Богиня вышла из-за спины Кристиана и села рядом с ним на пол, сложив ноги по-турецки. – Я рассчитывала на счастливый финал, а ты что тут устроила?

– Это не я устроила! Это Кирилл, – произнесла, ощущая, как булькает в груди при каждом слове. Я могла говорить, но не шевелиться. – Я не планировала, чтобы кто-то умирал.

– Думала, что после твоего признания Бариновы скажут «ой, ну ладно, мы тогда вернемся на Землю, такие нехорошие?».

– Я вообще ни о чем не думала.

– Оно и заметно! – недовольно фыркнула Мора, поигрывая песочными часами. – Ты веселишься, а я подчищай, так, получается? И что мне с тобой делать?

– Дать спокойно умереть и радоваться. Теперь не придется отсылать ничьи письма. Ты же не голубь, – я грустно усмехнулась, но Море было не до смеха. Она смотрела на меня с неподдельной тревогой.

– Дура, да? Ты моя единственная подруга, дубина ты окаянная! Только губу не раскатывай, – тут же предупредила она.

– Да мне, знаешь ли, недолго осталось. Могу и раскатать.

– В твоей больнице тебя откачают? – богиня что-то прикидывала в уме.

– Не думаю. Вряд ли. Пока соберутся врачи, пока подготовят операционную, пока поймут, что со мной и что делать. Шанс крайне мал.

– А на Земле? – нехотя поинтересовалась Мора.

– Что ты задумала?

– Я не могу отменить смерть! Даже при помощи этой безделушки! – она потрясла часами, ссыпающими золотой песок пушистой струйкой. – Но могу закинуть тебя туда, где тебе помогут.

Меня вдруг осенило. Эта «безделушка» может закинуть меня на Землю! Кристиан планировал с помощью часов запечатать все проходы в наш мир, а что, если немного усложнить план, чтобы никто не пострадал, во всяком случае, физически?

– Чего? – богиня оценила мой задумчивый взгляд.

– Да. На Земле у меня есть шанс выжить. Но, Мора, я соглашусь вернуться только в одном случае: если вместе со мной ты переместишь всех попаданцев Китриджа.

– Всех попаданцев? – возмутилась богиня и порывалась вскочить, но ноги, сложенные по-турецки, сделали задачу невыполнимой. – Всех попаданцев! Нет, конечно.

Я сникла.

– Для этого моих сил не хватит. Но… есть у меня один должник, у которого силенок для такой затеи даже с избытком!

Мора исчезла, но часы, отмеряющие мгновенья жизни, остались на месте. Песчинки застыли в воздухе и едва заметно поблескивали в мягком свете огней, освещающих бальный зал. Я не могла пошевелиться или моргнуть. Мир замер и только мысли продолжали течь. И, судя по взгляду Кристиана, на чьих коленях я по-прежнему лежала, не у меня одной. На его глазах блестели слезы. Знать бы еще, от чего. Может, он негодовал, что не смог казнить попаданку собственноручно?

Идиотский закон!

Идиотские предрассудки…

Идиотская любовь.

Через какое время появилась Мора – нельзя сказать. Но ее спутник, со столь же непритязательной внешностью, выразил неудовольствие временным застоем. Лопоухий парнишка рахитичной наружности вызывал серьезные опасения, но Мора выглядела спокойной.

Песчинки в песочных часах вновь заструились, как в замедленной съемке. Кажется, от скорости их бега и меняется время.