Двигаться дальше (СИ)

Но к ней домой мы отправились не поэтому, а потому, что моя память при мысли о нём вновь затрепетала. Котоми на прямую просьбу навестить её ответила, что я могу опять прийти, но на вопрос «То есть я уже к тебе приходил?» вновь выпала из реальности и лишь повторила, что могу зайти когда угодно. Пришлось махнуть рукой на допрос и попросить Кё сходить вместе со мной.

— Надеюсь, её родители меня накормят. — проворчала она, узнав, что мы пойдём сразу и без всяких кафе.

— Поешь дома. — предложил я. Кё лишь фыркнула в ответ, но согласилась меня проводить. Надеюсь, у неё нет фетиша на то, что я ей еду покупаю.

Что бы там ни было, но в воскресенье утром мы опять встретились у ворот школы и сразу направились к Котоми.

— Хм, а район-то престижный. — сказала Кё, услышав адрес дома. — Вроде как, никогда там не была.

— Ага, именно такой. — я тоже никогда к нему не подходил. Делать там нечего, смотреть на богатые дома лишь язву наживать, а вдруг ещё кто собак спустит или что они могут сделать. — Даже как-то не удивлён.

— Угу. По Котоми видно, что она богатенькая, одно только бенто чего стоит. — Кё вчера сумела его увидеть и уязвилась в лучших чувствах. — Ничего, мы тоже не лыком шиты, и у нашего класса тоже есть своя гордость!

— Ещё бы ею можно было за твою еду платить. — заметил я, и Кё обиженно замолчала. Впрочем, уже через пять минут мы весело болтали, а там уже и до нужного места добрались.

Мда… престижный район оказался заставлен домиками как у Фуджибаяши, разве что пошире и в некоторых случаях повыше. Вся престижность на этом и заканчивалась, отмечаясь разве что сплошным забором, скрывающим двор от посторонних глаз — да и то не всегда. Во многих таких открытых дворах сидели люди и занимались кто чем, кто-то даже в жаркий день вытащил надувной бассейн. Некоторые провожали нас взглядом, но никто не беспокоился об идущей по чужому району парочке. Никакого золота, драгоценностей, дорогих машин или хотя бы злых доберманов.

— Всё богатство внутри. — сказала Кё, когда я поделился наблюдением. — Или в банке. Золотой дворец с павлинами на пятьсот человек только идиот будет строить. Где там её дом?

— Вот он. — я остановился перед нужным домом. Здесь забора не было, вместо него была стальная ограда с одинокой калиткой, позволяющая прекрасно рассмотреть здание — длинное, вытянутое перпендикулярно дороге, и при этом какое-то потускневшее, словно живущие внутри давно махнули рукой на то, что его надо красить, мыть и вообще ухаживать.

Но ведь… тогда он не был таким…

Дом сиял белизной и даже какой-то гордостью, которой сияет всё чистое. Но привлекло меня отнюдь не это, а необычное для семилетнего мальчика зрелище: на веранде дома, хорошо заметной через ограду, маленькая девочка в фиолетовом платье играла на скрипке. И это была именно игра: неровная и нервная, но всё равно приятная на слух, успокаивающая и приглашающая к себе. Даже не верилось, что в моём возрасте — а она была именно моего возраста, не похоже что старше — кто-то уже умел так красиво играть.

Музыка прервалась — девочка устала и отняла скрипку от плеча. Она огляделась, словно ища восторженную публику.

И увидела меня.

— Однако. — сказала Кё, не найдя на калитке звонка и открыв её лёгким толчком. — Прошу пожаловать, господа воры, берите что хотите, включая школьницу, у которой в семнадцать лет такое тело, что ебать во всех смыслах?

Я, не слушая её, сразу прошёл ко двору и застыл, рассматривая заросшее сорняками поле. Каменный фонтан потрескался и высох, стол потерял прежнюю белизну, стулья лежат частично поросшие травой. Ничто не напоминает прежней красоты.

Мы любили сидеть за столом и потягивать апельсиновый сок так важно, словно были пришедшими на деловую встречу господами. Журчание воды лишь оживляло атмосферу, а цветами сада, сплетающимися в причудливые узоры синего, красного и жёлтого, можно было любоваться вечно. Мама девочки периодически возилась с ними, вскапывая и поливая, а папа иногда помогал ей, иногда беседовал с нами, иногда протирал стол. Когда девочка однажды пролила на сверкающую белую поверхность сок, то он снова вытер без малейшего упрёка, хотя я уже приготовился взять вину на себя.

Иногда солнце жарило так невыносимо, что не помогали ни сок, ни кепка со шляпкой, ни даже умывание из фонтана.

И тогда мы перебирались в дом.

— Кё, мне нужно попасть внутрь.

— Ещё бы сказал, как. — ответила она, постучав по двери и не дождавшись ответа. — Внутри ни звука. Ты точно с ней договорился? Она не могла забыть и куда-то укатить по книжным делам?

— Кто ж её знает. — постучал погромче, но ответа так и не последовало. Кё тем временем успела пройти в сад и начала тщательно оглядываться.

— Мне это не нравится, Томоя. — заявила она, когда я вновь подошёл к ней. — В семье минимум два взрослых человека и девушка-подросток, а всё выглядит так, словно здесь годами никто не жил. Ты уверен, что адрес верный?

— Да. — адрес точно верный, я помню эти дом и сад, пусть и в дни их расцвета.