Движение Rapid Eye

Смотрящим в прошлое академикам и историкам искусства тоже нравится идея Движений, поскольку это существенно облегчает их работу. Процитирую фразу Граучо Маркса — я никогда не присоединюсь к клубу, который хочет видеть меня членом в своих рядах. Но я постоянно встречаю здесь, в Америке, и дома в Англии, людей, которые говорят мне, что были членами «Флексуса», точно членство в Движении является рекомендацией в предполагаемом радикальном андеграунде. На деле, сознательное присоединение к подобному Движению становится рамками, ограничивающими творчество личности. В рамках группы взгляды быстро становятся ограниченными. Как говорил Боб Блэк — они путают «похожесть с общностью». Вот почему сюрреалистам пришлось выставить вон Сальвадора Дали, вот почему Дебор откололся от леттристов, именно поэтому раскололся Ситуационистский Интернационал, поэтому Глену Мэтлоку пришлось уйти из группы. Вопреки нынешнему убеждению, феномен Панка — это вовсе не «движение». Как и эйсид-хаус, это стиль, свободный от манифестов.

Например, когда я говорил с «Discharge», их цели, деятельность и идеи показались мне весьма отличными от того, что я слышал от Пола Уэллера, или «Sex Pistols» или «Vermilion», или Джина Октобера или Билли Айдола и прочих, или, в теоретическом плане — Йена Пенмана или Джули Берчилл. Когда в «Rough Trade» вы поговорите с Гэри Бушеллом, или Смолл Уандер, Питом Стеннетом или Джеффом Трэвисом, вам выскажут множество совершенно разных идей относительно того, что же такое «панк». Хотя все они в то или иное время в большей или меньшей степени считались влиятельными в сфере «панка». На самом деле, они просто играли или писали в то время, когда от молодых людей ожидали, что они будут играть или писать. Эра Панка сделала модным играть и писать и делать это определенным образом. Дух дилетантизма, антагонизма и общедоступности сделал немало для изобретения заново оригинальных оскорблений в адрес рок-н-ролла. Играть может кто угодно. Несмотря на работу прекрасных художников, таких как Брайан Кларк, или коммерческих художников, таких, как Джейми Рейд, визуальные искусства никогда такого не испытывали.

От художников до сих пор ждут, что они будут посещать колледж и выставлять свои работы в галереях, полных клонированных студентов художественных колледжей и состоятельных культурных хищников. Вот что они должны делать.

ДИТЯ РЕНЕССАНСА (ПОСТУПЬ ВРЕМЕНИ)

«Я наткнулся на монстра
спавшего под деревом
я посмотрел и понял,
что этот монстр — я…»

Дэвид Боуи, «Ширина круга»

Дитя Интуиции, обнаружившее ангелов и демонов внутри себя. Хладнокровный, проницательный, понимающий. Подойдите ближе, мои droogies. Теперь, когда перед нами простираются 90-е, с их ретро- и репродукцией, артистическая богема оглядывается в поисках в прошлое и выдает постмодернистское заключение о смерти десятилетию, о котором они еще недавно говорили с ненавистью — 70-м. Артистическая Богема в основном состоит из небольшого числа мужчин (и отчасти женщин) из среднего класса, считающих себя интеллигентными, творческими и слегка эксцентричными арбитрами вкуса и исторической реальности. Звездные старые vecks все сейчас обратились к Панку и неверно поняли его. Многие академики, которые останутся безымянными, с наслаждением спорят о «корнях» «феномена Панка», но практически все они либо слишком молоды, либо слишком стары, либо слишком далеки от него во времени, чтобы понимать, о чем они говорят. Они владеют терминологией, но не пониманием.

Как я уже говорил, Панк на деле означает разные вещи для разных людей. Интерпретации зависят от их корней. Моя версия проста. Рядовой состав Панка главным образом сформировался благодаря как научно-фантастическим книгам в мягкой обложке, Новой Английской Библиотеки, футбольным трибунам, средней школе, приемной суда по делам несовершеннолетних и барам-бильярдным с околачивающимися в них малолетними пьяницами, так и средой художественных школ.

«Slade», «T-Rex» и, возвышающийся над всеми, Дэвид Боуи, эти главные поп-звезды повлияли на Панк куда больше, чем все написанное французскими интеллектуалами. Неудивительно, среди пижонистых, волосатых, татуированных студентов конца 80-х прошлая работа с Бингом (Кросби) («Маленький барабанщик»), Марлен Дитрих («Просто жиголо») и международная я-живу-в-Мустиге-мегазвездность («Let's Dance»), раннее влияние Боуи, как асексуального мегакультового манипулятора были высмеяны и забыты. Но в 1972 году, мой маленький malchik, бывшие бритоголовые забыли о своем статусе замшеголовых рабочих парней и отращивали прическу под Боуи. Кроваво-красные волосы в сочетании с кроваво-красными астронавтскими «мартенсами».