Движение Rapid Eye

Подходит ди-джей и спрашивает меня, кто сейчас считается самым крутым в Англии. Я называю несколько имен и, к моему удивлению, он наслышан о них всех. Мой новый друг знакомит меня с «Мальчиками». Заведение принадлежит Мальчикам. Они все похожи на чикагских мафиози или на «Чикагских медведей»; лоснящиеся серые костюмы, кричащие галстуки и золотые браслеты. Один из них мимоходом сообщает мне, что позавчера ему пришлось обезоружить сотрудницу одного ювелирного магазина, потому что она пыталась выставить его вон с помощью 45-го калибра. Я с пониманием качаю головой, в наши дни не добьешься хорошего сервиса. Они жмут мне руку и говорят, что Лондон — лучший город на земле. Я тактично вру и говорю, что Чикаго намного лучше, они угощают меня за счет заведения. Порции водки увеличиваются в три раза. О, боже, я начинаю ощущать себя всемогущим. Иногда, когда напиваешься, тебе становится хорошо. Ты не бываешь скучным и сам не скучаешь. Ты всегда прав.

Я пялюсь на танцпол. Как и в Англии, он построен согласно эксплутационным характеристикам рынка для скота. В таких местах, как это, как и на спортивном стадионе, с человека слетает тонкий налет цивилизации. Животные отплясываю с животными, покачивая тем, потряхивая этим. Я иду как динозавр. Я смотрю сквозь мелькающие всполохи света, отражающиеся на стенах, и вижу, что какой-то парень смотрит на меня. Эй! Я показываю, понял. Я знаю этого парня! Он думает, что он — это я. Тот, которого я вышвырнул, когда мне было года четыре или пять, поняв, что его нельзя показывать людям.

Точно от экстази, я прихожу в Хорошее Настроение, потому что знаю то, чего не знает больше никто, кроме Билла Хикса. Что — МЫ ВСЕ ЧАСТЬ ОДНОГО СУЩЕГО И СМЕРТИ НЕТ.

К пяти утра я проявил себя как британцы за границей, выставляющие себя полными идиотами на танцполе. О, да, я такой милый, когда валяюсь как дурак в канаве, мокрый от алкоголя, дождя и нечистот. Старые демоны. С2Н5ОН.

Туманным утром я благодарю бога, что здесь меня никто не знает и обещаю себе, что если уж я не могу бросить пить, то должен хотя бы перестать танцевать.

МИСТИЧЕСКИЙ ПОЕЗД

Поезд Амтрак — гигантский серебристый монстр, который подтверждает правоту И.К. Брунела — нам в Англии нужны более ширококолейные железные дороги. (Строители империй, ширина Американской железной дороги точно такая же, у как римских дорог). Устроившись в купе, размером со шкаф, я, покачиваясь, отправляюсь в бар и обнаруживаю, что американские поезда такие же грязные и уродливые, как их двойники в Британии.

В этом поезде постелен ужасный нейлоновый ковер, воняющий по всей длине, и в этом суть Америки, здесь даже нет преимущества в виде открывающихся окон.

Бармен из этого поезда сможет приступить к работе на Британскую Железную Дорогу, когда пожелает. Он, помимо всего прочего, некомпетентен, груб и не умеет наливать напитки. Услышав мой акцент, он брюзжит своему дружку — «Еще один британец». Я недоуменно поднимаю брови, что означает — Не надо говорить обо мне так, как будто меня здесь нет. «Ты британец?» — спрашивает он, разрешая мне вступить в разговор. Я киваю с полным ртом, похожего на мочу, пива. «На этом поезде сотни британцев». Я не видел ни одного. «Сотни. Уж не знаю, что они здесь забыли. Вам что, ребят, больше некуда податься?». «Здесь лучше, чем на Коста дель Соль». «Чо?». «Такое место в Испании». «А, это в Европе». «Да». «Не люблю Европу… что вы все время здесь шляе䑂есь?». «Мы не шляемся. Я здесь в отпуске, еду из Лос-Анджелеса на Восток». «Сроду не был в Лос-Анджелесе. Сроду не был в Лондоне. Раз вы все сюда понаехали, у вас там, поди, никого и не осталось». «Может и нет. Так что, если ты туда поедешь, сможешь застать Королеву, поливающую цветочки». Думаю, он мне почти поверил.

Маслянистые и загадочные части поезда дребезжат, как галька на взморье. Поезд, самолет, пляж. Здесь мы можем свободно помечтать о далеких странах… побережье, взгляд, скромные белые утесы. Как говорил Дерек Джармен: «ТУДА И ОБРАТНО, ТУДА И ОБРАТНО, ВОЛНЫ БЬЮТСЯ О БЕРЕГА СТАРОЙ АНГЛИИ. СКВОЗЬ ПУСТОТУ МЫ ВСМАТРИВАЕМСЯ В МОРСКУЮ ДАЛЬ, РАЗМЫШЛЯЯ О НОЧНОМ ПУТЕШЕСТВИИ». Черный, черный иней покрывает железнодорожные линии. Прямые и такие узкие, они уводят… прочь от настоящей Америки, ПРОЧЬ, в Нью-Йорк…