Движуха

Оп-па. А вот это нехорошо. Позабыл-позапамятовал. Что купчишка - не купчишка, а "Зверя Лютого" приказчик - вспомнил. А про то, что в Боголюбово сидит посол этого... князя Ивана, не подумал.

Все люди как люди - шебуршат, торгуют, подати платят. Нормальные подлые людишки. А эти... А у этих - свой боярин. Который у Государя через день бывает. Значит, за каждый завиточек в том писании, которое купчишка подал... а чего он нам накарябал? я ж и не знаю ещё!, будет взыск. Такой... бешено-китайский.

Не по сути - чего там за хотелки, а по слову. "Дал слово - держись". Обещался рассмотреть да разобраться? - Ну и? - А доказывать свою правоту по каждой строчке тех синеньких буковок... убеждать Государя... когда он тебя своим высасывающим взглядом... все помилки да огрехи... да не по этому делу, а вообще по жизни... сам расскажешь, раскаешься и казнь себе суровую выберешь.

-- Ты, эта... погодь. Сща вот слугу позову, вина-заедок принесёт. А мне твою писульку глянуть надоть, поразмыслить...

-- Всей душою! До самой! Стал быть, глубины! Я такой радый! Твоему, стал быть, вниманию! К делам моим! И - заботам. Но ты уж извини, Суховерх Сухоборович, но годить мне не можно. Мне ныне, вот прям сей час, надлежит быть в Боголюбово. У меня тама встреча назначенная. С самим окольничим княжеским, с тестем господина посла, стал быть, боярина Лазаря.

-- Ну, как вернёшься, так и поговорим.

-- Дык... эта вот... тама в грамотке... всё дела спешные...

-- Ни чё. Не горит.

-- А... Так господину окольничему и передать?

-- А ему-то на что?

Басконя смущённо помял в руках шапку.

-- Дык... я ж... ну... не только владимирской землицы кусочек... но и княжеской малость... в смысле: в управление взял. Под ту, само собой, застройку. По тому ли, сам понимаешь, бережочку. Мда... А тут, эт ты верно рассудил, киса-то того... полегчала. Вот думал, за тобой следом, и окольничего в товарищи звать.

Вдруг преисполнившись восторга благодарности, Басконя возопил прямо в лицо боярину:

-- Спаси! Спаси тя бог! И помилуй! Просветил! И надоумил! Открыл! Хуже! Распахнул! Просторы! И разверз! Эти... как их... вежды! И понял я! Что был не прав. Насчёт: в товарищи. И как я не сообразил-то?! Ну какой из княжьего окольничего... Княжьего! Окольничего! Мне товарищ.

Басконя подчёркнуто задумчиво обратил взгляд свой на посадника. Посмотрел сквозь, как бы не замечая боярина.

-- Умная у тя, знаешь ли, мысля. Надо его не в товарищи звать, а, как ты сказал про вуя своего, денег в долг просить. У него есть, я знаю. Пожалуй, и полтыщи даст. Лазарь по родственному посоветует. Конечно, не в третный рез. На год. Под пятину. Как в "Святом Писании" сказано. Он человек благочестивый, заветам древним следует.

И Басконя снова радостно, широко, с облегчением от свалившейся с души заботы о добывании инвестиций, улыбнулся посаднику. Того передёрнуло.

Будучи сам человеком весёлым, Басконя с легкостью воспринял манеру мою улыбаться, говоря гадости. Несколько уроков, полученных у скоморохов перед зеркалами, позволили ему отработать нюансы, простенькие советы типа: "улыбайся всё ширее - и на сердце веселее" легли на душу как родные.

Посадник сперва принимал постоянно весёлую морду купца за низкопоклонство и проявление тупости недоразвитого. Вроде: "перед лицом начальствующим иметь вид лихой и слегка придурковатый". Однако сегодняшняя беседа заставила сильно усомниться. В придурковатости. Улыбка стала раздражать. А теперь уже просто бесила.

-- Гнида торговая! Ещё и лыбится!

И хрен его придавишь. Скользкий ублюдок.

Купчик уже собрался уходить, уже торопливо надел шапку, уже покланялся, меленько и неоднократненько, уже направил задницу и стопы свои к выходу из боярских покоев, когда Суховерх, сидевший с открытым ртом и постепенно наливавшийся досадой от неудачи с предложенной им сделки, от утраты едва лишь придуманных, но уже как бы своих тысяч гривен предполагаемого дохода, а главное: от независимости, от невозможности "нагнуть" уворотливого Всеволожского приказчика, подал голос:

-- Погодь. Эк-кха. Окольничий наш - муж добрый. Смысленный. Дошлый. Спроста не токмо не скажет, но и не... не вздохнёт. И чтоб он вот за так запросто такие деньжищи... Не, не даст он тебе ссуды.

Аргумент насчёт мощности ума третьей стороны... в коммерческих переговорах... слабоватенько. Но смысл понятен: посадник не хочет разрыва сделки, просит продолжения обсуждения. "Давайте поговорим. Обменяемся". Возможно - пойдёт на уступки. Наверняка - хочет дополнительной информации.

Можно. Но сперва чуть щёлкнем. По гонору. Чтобы и для ума место образовалось.

-- С чего это? Вот ведь вуй твой. Хоть и старенький, а не дурак. Дал бы. Со слов твоих.

Уел. Обидится?

Нет, посаднику не до обид - он занят интенсивным мыслительным процессом.

-- Слышь... эта... Басконя... Чёт задумка твоя... уж больно сомнительна... жильё под полста князей... один раз... или ты мне не всё сказал?