Двое

— Смотрите, чтобы я вас, уёбков, не отловил, — презрительно скривился Юрский. Однако вопреки уверенному тону последнего заявления, спиной к полянке он повернулся только окончательно скрывшись за деревьями, а с палкой вообще не расставался до самых дверей общежития.

* * *

Говорят, что студенческие годы — самое свободное и счастливое время в жизни. Говорят, что пожить в общежитии (как и отслужить в армии) — бесценный опыт социализации. Говорят, что со временем любая неприятность воспринимается в положительном ключе. В общем, много чего говорят взрослые, взвалившие на себя семью, работу, дом, машину, собаку и прочие атрибуты состоявшегося человека. Юрский с такими сентенциями не спорил, хотя был на сто процентов уверен, что вряд ли кто-то из ностальгировавших по вольному студенчеству согласился бы всё бросить ради раздолбайского общежитского существования.

Объективно говоря (то есть без учёта некоторых психологических заморочек), ему самому с соседями повезло. В комнату все трое въехали одновременно, на первом курсе, поэтому обошлось без атрибутов неизбежной в противном случае «дедовщины». Следующий плюс вытекал из того, что они учились в параллельных группах, а значит все зачёты и экзамены приходились на одни и те же дни. Так что ситуации «сегодня мы бухаем, а твой завтрашний коллоквиум — твои проблемы» обошли Юрского стороной. Ну, и совместный быт тоже нельзя назвать полностью лишённым преимуществ: в кладовке всегда водились пакеты с луком и картошкой, а в морозильной камере холодильника — шмат сала. Попроси у девчонок из соседней комнаты пару кусков хлеба — и полноценный сытный ужин готов, даже если в кошельке который день гуляет ветер, а до стипендии ещё жить и жить.

И всё-таки даже на солнце бывают пятна. В комнате Юрского таким «пятном» стал Вовка, на втором курсе плотно подсевший на «травку». Тяжелее всего приходилось зимой, когда к ним в «трёшку» набивалось с десяток Вовкиных приятелей, которые по кругу пускали косячок за косячком. Буянить раста-компания не буянила, однако помещение задымляла от души — хоть топор вешай.

— Твою дивизию, Вован, — ругался вернувшийся с пар Юрский, нараспашку открывая балконную дверь, чтобы хоть как-то проветрить комнату. — Вот чтоб вам другое место не подыскать? Накурили — с полувдоха торкает.

— Да ладно, Юрец, забей, — тянул блаженно улыбающийся сосед. — Давай лучше с нами в «Контру» по сетке.

Обычно Юрский только кривился на такого рода предложения и уходил на общую кухню готовить ужин. За полчаса, требовавшихся на готовку, конопляный дух успевал выветриться, и можно было нормально дышать, не опасаясь невзначай поймать «приход». Комната, правда, тоже хорошенько выстывала, но тут уж ничего не попишешь: «издержки производства», как любил выражаться Ромка, второй сосед Юрского. Вот с ним проблем никогда не возникало. Особенно после того, как он начал встречаться с симпатичной первокурсницей с эконома и почти перестал появляться в комнате, проводя свободное время более приятным образом.

Впрочем, этим вечером превращения общей жилплощади в «наркопритон» не ожидалось. Во-первых, с наступлением тепла все любители лёгких наркотиков перебрались на свежий воздух, а во-вторых, Вовка умудрился где-то просадить всю апрельскую стипендию.

— Надо к матери на попутках ехать, — тоскливо говорил он сегодня на большом перерыве, и судя по тому, что вечером комната пустовала, воплотил это благое намерение в жизнь.

— Похоже, Ромыч снова у подруги заночевал, — вслух сказал Юрский, с шумом положив на стол пакет с хлебом и пачкой замороженных пельменей. — Гуляем!

«Тебе так нравится быть одному?»

— Ага, — Юрский сунул нос в одну кастрюлю, потом в другую. М-да, там, где живут трое парней, посуда бывает чистой только перед началом готовки. — Я, видишь ли, махровый интроверт.

«Интроверт?»

— Это когда любым собеседникам предпочитаешь того, кто у тебя в голове. Себя самого, в смысле. Поскольку если с тобой начинают общаться посторонние голоса, то это уже шизофрения, а не интроверсия.

«И кем же ты получаешься сейчас?»

— Надеюсь, всё-таки не шизоидом, — Выбрав наименее запачканную ёмкость, Юрский отправился её отмывать.

«Тебе неприятно оттого, что я всё время рядом?»

Юрский задумался.

— Знаешь, пожалуй, нет, — с некоторым удивлением ответил он. — Ты очень, как бы это правильно сформулировать, комфортный компаньон. С тобой интересно разговаривать, ты не навязываешься и, в принципе, хорошо меня понимаешь. Интересно, это из-за одного тела на двоих?

«Сложно сказать. Но надеюсь, мы смогли бы найти общий язык даже будучи в разных телах».

— Было бы классно! — Присохшие остатки картофельного пюре наконец-то отскоблились от стенок. — Мне вообще начинает казаться, что дружба — это реальная штука, а не засевший в мозгах у обывателей стереотип.

«У тебя нет друзей?»