Двое

Подъехав к лучшей клинике города, Завьялов ловко припарковался, а я не сумела удержать нервный смешок.

– Никит, ты издеваешься? Здесь принимает наш семейный врач, я от стойки рецепции отойти не успею, как мужу уже доложат о визите. Причём, не забудут упомянуть, по какому вопросу обратилась и с кем явилась на приём.

– Прости, затупил, не подумал, – без обиды в голосе отозвался он.

Взяв несколько секунд на раздумья, Завьялов набрал в телефоне номер, а пока выслушивал монотонные гудки, умудрялся корчить мне наиглупейшие рожи. Смешно не было, но легче, однозначно, стало: кажется, я ещё только-только начинала осознавать, что таки выбралась из капкана безмерно заботливых родных. Наконец, Нику ответили, и он мне задорно подмигнул. Громкость динамика позволяла слышать разговор целиком.

– Хай, пиплы, как жизнь молодая? – бодро среагировал Завьялов на мужской голос в трубке.

– Если ты вдруг решил поздравить Алёнку с днём рождения, то он был на прошлой неделе. Мы тебя, кстати, приглашали.

– Да когда?! – притворно возмутился он. – К слову, подарок я припас, но сейчас не об этом. Слушай, Лёх, у тебя же мать гинеколог, если я не ошибаюсь.

– Так, так, так, продолжай. Алён, ты слышала? – крикнул мужской голос в сторону. – У Никитоса залёт!

– Это у вас, балбесы, залёт, а у меня всё по согласию и обоюдному желанию.

– Чё, серьёзно?

– Ты давай не отвлекайся.

– Да я собран как никогда. Алёнка уже мать набирает. А что ей сказать?

– Говорить ничего не надо. Узнай, где можно проконсультироваться по поводу беременности.

В трубке воцарилось молчание и лишь на заднем плане были уловимы какие-то отголоски.

– Он уже спрашивает, – пояснил для меня Ник, и я вся превратилась в слух.

– Мать тут спрашивает, что ты ищешь: центр для наблюдения или для подтверждения?

– Пока только для подтверждения, а там по результатам будем думать. Пусть посоветует хорошего врача, и, по возможности, нужно договориться о том, чтобы приняли без очереди и без записи. Вот прямо сейчас.

После очередной паузы в трубке прозвучало несколько предложений. Ник сознательно кивнул, поблагодарил и отключился. Я впилась в него взглядом.

– Сейчас поедем на Красноармейскую, там нас уже ждут.

Светлый просторный кабинет врача я практически не запомнила. Сказался лёгкий мандраж и общая нервозность. Напрягало желание Ника присутствовать при осмотре. После приёма он ненадолго задержался в кабинете, а вышел оттуда со сложенным пополам белым листом бумаги. Несколько недовольных пациенток, чей приём врач была вынуждена отложить, глядели на меня волком, и задавать вопросы при них я поостереглась.

– Ну что? – не выдержала я уже в машине, но Завьялов не торопился успокоить.

– Всё хорошо, – обтекаемо отозвался он и тут же перевёл тему. – Ты ела сегодня?

– Не знаю… Не помню!

– Не злись. Сейчас пообедаем и всё обсудим. Уговор?

– Твои манипуляции бессовестны, – я обиженно отвернулась к окну.

– А ты бледная и дёрганая, – не желая уступать, упрекнул он, но практически сразу смягчился: – Мне это не нравится. Ты уже попыталась всё устроить, теперь будь добра, передай это право мне. Надо поесть, – наставническим тоном закончил он и я сдалась.

Я растеклась по сидению безвольной тушкой, а когда машина остановилась у ресторана домашней кухни, удивилась проявившему себя аппетиту. Стоило признать, что Завьялов знал о моих потребностях больше меня самой, и это взывало какую-то нереальную эйфорию и лёгкий оттенок грусти. Вспомнились наши общие каникулы и беззаботные будни. Сейчас мне этого не хватало.

Взяв в руки папку меню, я заказала полноценный обед с обилием мяса и зелени. Завьялов посмотрел на меня со значением и исключительно ради поддержания компании выбрал мясное ассорти. А пока над нашими блюдами колдовали повара, он посмотрел на меня с сожалением и торопливо подтолкнул к сути:

– Рассказывай.

Исключительно из вредности мне сейчас хотелось независимо фыркнуть и сказать в ответ что-то обидное. Я не могла оправдать проступившие эмоции, но благоразумно придержала их, протолкнув по горлу разом с тугим комом. А как только открыла рот, поняла, что остановиться уже не могу, меня душила обида и ставшая наперерез несправедливость. И несмотря на то, что интересовали Завьялова последние события, я зашла прилично издалека.