Двое

Это беспочвенная надежда – потому что Марк, естественно, сконцентрирован на Ли и собственной травме – но ее расстраивает, что он не заметил и не посочувствовал ее разочарованию. Она была в отношениях с Дааном, пусть даже не в браке, длившемся десять лет, но все же между ними что-то было. Пусть только с ее стороны. Пусть иллюзорное. Она бы хотела, чтобы ее утрату заметили. Она знает, что исчезновение Ли повергло Марка в шок, но она тоже ее потеряла. Свои самые долгие, самые значимые отношения.

Фиона выкладывает ему вожделенную информацию. Она рассказывает о пентхаусе, джакузи, бассейне. Наверное, слушать в деталях об огромном состоянии другого мужчины одновременно неприятно и успокаивающе. Если Марк сможет списать влечение Ли к Даану на богатство – которое сам он никогда бы не заполучил – тогда, возможно, не нужно будет признавать другие причины, по которым она нуждалась в двух мужчинах. Однако, пока Фиона описывает просторные комнаты, паркетные полы, она замечает, что он не задает никаких вопросов, просто кивает невпопад. Он не кажется заинтересованным.

Он перебивает ее вопросом: – Как я мог жить с ней все это время и не знать, что творится за ее взглядом, улыбкой? Я считал нас очень тесной парой. Мы всегда смеялись над менее близкими парочками. Или менее близкими, чем мне казалось. А она-то в действительности смеялась надо мной.

Фиона не знает, что предпринять. Она понимает, что Марк чувствует себя униженным, глупым. Она хочет его утешить, но не знает, что сказать, потому что как ей защитить свою подругу? Она осторожно говорит: – Наверное, можно быть близкими, видеться все время, но не замечать. То есть, она старалась все от тебя скрыть. Ты же не читаешь мысли. Это не твоя вина.

– Я думал, наши отношения были не просто значимыми, а всем нашим миром. – Его откровенное признание повисает в воздухе. – Оказывается, мы были просто парой незнакомцев, обменивающихся взглядами на школьное расписание, выбор блюд на ужин, – горько добавляет он. Костяшки его руки белеют, так сильно он сжимает бокал. Фиона замечает этот признак злости и как раз собирается мягко потянуться за бокалом, когда ножка ломается. «Твою мать». Он порезался. Алая кровь пузырится на его ладони, красное вино растекается по ковру. Марк таращится на рану и беспорядок, но не реагирует. Фиона подскакивает, бросается на кухню, возвращаясь с солью, бумажными и чайным полотенцами.

– Покажи руку. – Марк продолжает бездействовать, пока она проверяет, не попали ли в рану осколки. – Крепко прижми, – приказывает она. Убрав битое стекло, протерев разлитое вино, она засыпает пятно солью. Она выуживает бинт из аптечки и перевязывает его рану. Порез небольшой, но, похоже, глубокий, потому что кровь быстро просачивается сквозь перевязку. В конце концов она направляется на кухню, не спрашивая, откупоривает еще одну бытылку и возвращается в гостиную с ней и новым бокалом для Марка.

Они молчат, погрузившись каждый в свои мысли о том, как их обманули, предали. Они пьют в угрюмом тумане. Откуда-то доносится музыка, из дома соседей. Это попсовая, невыразительная мелодия. Она должна подбадривать, но вместо этого раздражает. Кажется бессмысленной, дразнящей. Странно, что такие обыденные вещи вроде музыки, играющей по радио, могут происходить в такое время. Окна открыты, потому что сегодня был неожиданно жаркий день, но сейчас только март, поэтому в ночном воздухе нет тепла. Фиона поеживается, встает и закрывает окна. Садясь обратно на диван, она тянется за пледом. Она узнает его, они с Ли купили его в IKEA года два назад. Она его выбрала. Ли всегда советовалась с ней в дизайне интерьера и любила радостно приговаривать: «Только не забывай, у меня не столько денег, как у твоих клиентов». Но это же ложь. В ее распоряжении было невероятное богатство, просто не в этой жизни. Ли лгала обо всем, даже о том, какой плед могла себе позволить.

Он грязноват, немного потрепан, но согревает и успокаивает. Фиона накидывает его себе на ноги и немного прикрывает им Марка. Он, похоже, этого не замечает. Ей хочется знать, о чем именно он думает. Если не о поездке за покупками в IKEA, то какую мелкую повседневную деталь – легшую в фундамент их отношений – он может переосмысливать. Фиона замечает, что часто так делает на свиданиях и тому подобном: задается вопросом, о чем думают мужчины. Она никогда не уверена; они всегда кажутся ей такими непостижимыми. Такими далекими.

– Знаешь, я считала ее самым честным человеком из всех, кого встречала, – говорит она, прерывая молчание.

– Очевидно, это не так, – сухо бормочет он.

– Да. Ты прав. Оказывается, она была самым честным человеком, пока не перестала меня обманывать. Умора.

– Мне ее не хватает, – говорит Марк. Это едва ли неожиданное признание. Это ожидаемо, но он выглядит пристыженным, расстроенным этим. – Мальчикам ее не хватает.

– Я знаю. Мне тоже.