Двое

Лу-Энн захихикала, догадавшись по его взгляду, что у него на уме.

— Вот уж не думала, что обычный треп о свадебных подарках распалит тебя, милый! — сказала она весело.

— Да чихать я хотел на эти подарки, и ты, кстати, сейчас тоже!

Зак сжал ее лицо в ладонях и стал осыпать поцелуями ее губы, щеки, шею. Лу-Энн застонала от удовольствия. Как приятно доставлять наслаждение женщине, но еще приятней получать его. Зак мечтал скорее заняться любовью с любимой женщиной, чтобы забыть все, что тревожило его до этого момента. Через полчаса, после бурных ласк, стонов и оргазма, он и не вспомнит об Анни Аквилар.

Зак потянул Лу-Энн в спальню, только сейчас заметив, что у нее в ушах те самые изумрудные серьги, которые он подарил ей перед отъездом.

— Детка, пойдем скорее. Мечтаю увидеть тебя только в этих серьгах, — игриво сказал он.

В спальне он сразу повалил Лу-Энн на кровать. Она потянула его к себе и стала аккуратно расстегивать его рубашку, он же, сгорая от нетерпения, срывал с нее одежду с каким-то остервенением. Где-то в глубине его души вдруг снова возникло некое сопротивление тому, что он делал, но он старался не обращать внимания на это. Разжигая собственное воображение, он уже предвкушал, как будет сжимать податливое тело в своих объятиях, как будет обладать ею и хотеть этого снова и снова…

Вдруг в голове пронеслась мысль: так могло быть и тогда, с Анни, но он отказался от этого…

Теперь Зак уже не мог отключиться от воспоминаний. Он отчаянно старался забыть те ощущения, нарочно повторял вслух имя Лу-Энн, не отрываясь смотрел на нее, ласкал и целовал грудь, раздвинул ее бедра, чтобы скорее слиться с ней в одно целое. Лу-Энн вся горела от нетерпения. Она набросилась на него как тигрица, кусала его губы, грудь, впивалась ногтями в плечи…

Но ее дикие ласки, раньше так распалявшие его, сейчас, наоборот, только вызывали в нем внутреннее противодействие. Снова и снова перед глазами возникал образ Анни, ее взгляд, их поцелуй у пруда… Она тоже желала его тогда, но все было по-другому: прикосновение к ее телу, желанному, трепетному, нежному, вкус ее губ, без всякой помады, запах волос — запах свежести, листвы… Он только теперь понял, что стремился к ней не только телом, но душой, ощущая, что способен разделить ее чувство. Лу-Энн — это пламя чувственности, и раньше ему этого было достаточно. Но теперь…

Зак перевернулся на спину и уставился в потолок. Лу-Энн положила голову ему на плечо, потрепала по волосам и стала утешать его, что она, мол, понимает, как он переутомился, что все пройдет, она подождет и они попробуют опять. Он слушал ее и не слышал. Прохладный воздух кондиционера немного остудил его, и от этого стало немного легче. Но слишком уж близко находилась женщина, которую он не мог сегодня любить, и слишком далеко та… Нет, больше невозможно думать об этом! Волна раздражения поднялась в нем. Он не привык так много переживать. Когда же он избавится от этого наваждения и снова станет самим собой?

Несколько часов спустя Зак, оставшись наконец один в своей спальне, томился от неожиданной бессонницы. Лу-Энн давно ушла домой и, возможно, уже безмятежно спала в своей уютной кровати, и снились ей предсвадебные сны. Но Зак никак не мог заснуть. Последние два года он вообще плохо спал. Считал, что это вызвано перегрузкой на работе и множеством возникающих проблем. Заку не нравилось, что он чуть ли не каждый день пребывает в стрессовом состоянии, поэтому он очень надеялся, что переход на новую работу подействует на него благотворно и он сможет поправить здоровье. Кстати, в этом году он стал ощущать неприятные боли в груди. Не очень сильные, но упорные. Он не придавал этому особого значения, но сейчас, вспомнив о сердечной недостаточности мистера Кэйда, заволновался. Только ему не хватало инфаркта!

Мысли Зака вернулись к Анни. Интересно, как она там, справляется? Он вдруг подумал: а что, если позвонить ей и спросить, как она поживает? Но Зак тут же понял, что не стоит сейчас лезть с расспросами. Да и Анни Аквилар не очень-то захочет говорить с ним после всего случившегося. Зак Райес несомненно олицетворяет для нее все беды, которые внезапно обрушились на семью.

Ему вдруг представилось, как он помогает Анни выпутаться из финансовых затруднений. Сложился чуть ли не сценарий из фильма о благородных рыцарях. Воображение нарисовало замечательные картины его благодеяний и в довершение всего образ Анни, целующей его в благодарность за спасение от краха. Да много ли для этого понадобилось бы денег? Та сумма, которую он потратил на серьги Лу-Энн, для Аквиларов явилась бы целым состоянием! Зак сам подивился этому сравнению. Ему, выходит, труда бы не составило помочь Анни. И не потому что он может это сделать, а потому что очень хочет.