Двое

Она стала натягивать узкое платье с глубоким вырезом. Потом провела руками по бедрам, разглаживая складки.

— Да ты на все способен, — бросила она через плечо.

Картер схватил ее за руку и резко повернул к себе.

— А кто, как не я, познакомил тебя с Заком? Тебя тогда вполне устраивали мои моральные качества. Именно благодаря мне ты хотела добиться успеха в обществе. А теперь ты изображаешь из себя оскорбленную невинность только потому, что нас застукали. В общем, я считаю, что Джуди нас выдать не могла.

— Мне абсолютно безразлично, кто нас выдал! — Она с силой вырвала руку и отскочила в сторону. — И поскольку уволили тебя, а не Джуди, то не смею тебе мешать. Пакуй свои вещички.

Лу-Энн сунула ноги в туфли на высоких каблуках и направилась к двери. Картер бросил ей вслед насмешливо:

— Бежишь умолять о прощении своего бывшего жениха? Будешь уверять его в любви, верности? Да от тебя за целую милю разит моим одеколоном, крошка. — Картер немного помолчал и добавил: — Я придумал кое-что получше.

Лу-Энн обернулась и посмотрела на него, прищурив глаза.

— Твои идеи уже привели нас к нулевому результату, Картер. Что у тебя на уме на сей раз?

— Присядь на минутку. Я объясняю тебе, как можно красиво выиграть партию.

ГЛАВА 16

На следующее утро Анни старалась не смотреть на телефон и не думать о том, что он вот-вот зазвонит и это окажется Зак. Она считала, что поступила правильно. Между ними не может быть ничего общего. Да, он нравится ей, очень нравится. Но им невозможно быть вместе. Слишком многое их разделяет, а главное препятствие — он несвободен.

Анни подошла к окну. Перед ее взором простиралось выжженное поле, на листве деревьев, подступавших к дому, застыли блестящие капли. Дождь, долгожданный и опоздавший на целый месяц, наконец полил ночью, сверкала молния, гремел гром, мощные струи барабанили по крыше, земле, крыльцу. Анни вышла на террасу и долго стояла там, наблюдая за ливнем, — как он заливает окрестные поля, дорогу, как земля жадно впитывает влагу. Какая ирония судьбы! Она вдруг расплакалась: так стало вдруг тяжело на душе. Она даже не замечала, как дождь хлещет ей в лицо. Неожиданно из дома выскочил Коуди, сгреб ее в охапку, прижал к груди. Он отвел Анни в дом, принес полотенце и вытер ее волосы, смахивая слезы с лица, потом налил ей чашку горячего шоколада. Анни была ему так благодарна за эту поддержку и понимание. Ведь Коуди не задал даже ни одного вопроса.

Да и что она могла ответить ему? Без слов все ясно!

Мысли ее вернулись к Заку. Он, конечно, не имеет никакого отношения к поджогу, но теперь находится под подозрением. Поэтому Заку не стоит появляться на ферме и вообще приближаться к ней, пока не выяснится окончательно, чьих это рук дело. Хотя надежда на то, что виновный будет найден, была невелика.

Что, если бы не случилось этого пожара? — подумала Анни и поняла, что все равно потеряла бы Зака, который вот-вот должен жениться. Хорошо, что еще тогда, при первой их встрече, они не поддались искушению. Ее так неудержимо влекло к нему, что она вряд ли бы смогла устоять, не окажись он сам более рассудительным, чем она. Что бы сейчас с ней было? Ее сердце и так разбито, но в нем нет этого жгучего чувства потери. Зак никогда не принадлежал ей, и сейчас нужно только собраться с силами и заставить себя не думать о нем. Так или иначе, она — одна.

Но Анни не могла забыть, как сладостно трепетало ее сердце, когда он прикасался к ней, целовал. Но нет, она не посмеет вмешиваться в жизнь Зака после его признания. Он ведь сам остановил ее, не считая возможным для себя перейти грань дозволенного…

Анни вошла в спальню отца.

— Папа? — позвала она тихонько, заметив, что Джерт дремлет в кресле возле кровати Трэвиса. Да и он сам спал, несмотря на поздний утренний час. Анни улыбнулась: очевидно, не только она, никто не спал в доме во время ночной грозы, взбудоражившей всех, особенно после переживаний прошлой ночи.

Анни решила не будить ни отца, ни Джерт. Пусть еще подремлют, а позавтракать можно и попозже. Она направилась в комнату Мэри. Девочка давно не спала, она сидела на постели и листала детские комиксы.

Анни присела на край кровати и нежно взяла ее за руку.

— Доброе утро, божья коровка! — сказала она, приглаживая назад непослушные черные кудри дочери.

Мэри расплылась в улыбке.

— Так меня называет дядя Коуди!

— Знаю.

Анни погладила ее по голове.

— Какая ты у меня хорошенькая! — тихо проговорила она.

— Божья коровка, улетай к себе, дом твой сгорел, а детки пропали! — вдруг пропели Мэри.

— Мэри, где ты услышала этот стишок?

— Выучила в детском саду, еще в прошлом году.

Анни погладила ее по щеке.

— Наш дом, слава Богу, не сгорел, детка.

— Знаю. Я тоже ведь не пропала. И я ничего не боюсь. — Но взгляд ее был беспокойным. — Я люблю тебя, мама, — прошептала она и прижалась к Анни.

— Я тоже тебя люблю, моя милая. Очень-очень. Я не хочу, чтобы ты чего-то боялась. Все будет хорошо.

Мэри уткнулась носом в ее плечо.

— Я не очень испугалась. Дядя Коуди говорит, что ты самая отважная женщина из всех, кого он знает. И я старалась быть такой же храброй, как ты.