Двое для трагедии. Том 1

– Спасибо, но я знаю, что давно перешел все границы твоего терпения и не имею права ничего у тебя просить. И я очень ценю твою помощь. Я понимаю, как тебе тяжело хранить мои секреты.

– Это не важно. Я больше мучусь тем, что собственными усилиями приближаю твое падение. Ты ведь знаешь, что я думаю насчет твоей смертной?

Я знал: он ненавидел Вайпер и не пытался скрыть это от меня.

– Знаю, – сказал я.

– Она погубит тебя, – безжалостно сказал Маркус.

– Я сам себя гублю. Она ни при чем.

– Все зашло слишком далеко.

– Но я не собираюсь поворачивать назад.

– Только подумай, на что ты заставляешь меня идти! Ты заставляешь меня приближать день твоего сумасшествия!

– Такова моя судьба, – ответил я.

– Почему именно ты – такой ненормальный? Почему именно ты повторяешь путь Барни?

Его слова глубоко задели мою душу: Маркус страдал из-за меня. Страдал, но все равно помогал мне.

– Вайпер и ты – самые дорогие мне существа на свете, – сказал я. – И я хочу, чтобы ни ты, ни она не страдали из-за меня.

– Ладно, успокойся. Очевидно, что ты уже давно все решил. Но я знаю, что, если буду игнорировать твои просьбы, то лишусь тебя уже сейчас. И я уверен, что, если я не помогу тебе – ты решишь все сам, но уже немирным способом.

Я вздохнул: Маркус – святой!

– Спасибо, – сказал я.

– Я делаю это не ради вас, а ради тебя, – сказал он.

Маркус встал с подоконника и повернулся лицом к окну. Он молча смотрел вдаль.

Я остался сидеть и смотрел на огонь, пылающий в камине и освещающий комнату неровным танцующим светом.

– Скажи мне одно: ты действительно все решил? Безвозвратно? – сказал Маркус, вновь обернувшись ко мне.

– Да, – коротко ответил я.

– Хорошо, я исполню твою просьбу. У меня ведь осталось около пятидесяти лет твоего общества. – Маркус улыбнулся, но его улыбка была полна горя. Он чувствовал, что потеряет меня, но смирился с этим. Но он ненавидел Вайпер, считая, что именно она вела меня к гибели моего сознания. Я видел в его глазах злость и отвращение, когда он произносил ее имя.

– Почему ты ненавидишь ее? – спросил я, хотя уже знал ответ.

– А ты думаешь, у меня нет на это никаких причин? – с кривой усмешкой ответил он, а потом глубоко вздохнул. – Ты знаешь почему, Седрик. И знаешь, что так и должно быть по логике вещей. Она ведет тебя к духовному самоубийству, и я жалею, что не убил ее раньше, чем ты встретил ее.

Я ошибся: он не смирился.

– Но тогда ты должен ненавидеть и меня, потому что я люблю смертную, которую ты так презираешь. Это я – ненормальный. Я полюбил ее и заставил полюбить себя. Именно я являюсь ненормальной, больной особью, но не она. То, что я люблю смертную, должно было с самого начала отвратить тебя от меня.

– Не сравнивай ее и себя! Ты – мой брат, а она – никто!

– Вот видишь, ты необъективен: родственные чувства ослепили тебя. Ты не можешь ненавидеть меня потому, что я – твой брат. Но, если бы я не был твоим братом, ты бы первым бросил в меня камень, – продолжал я.

– Что бы ты ни говорил – все это глупости. Ты – мой брат и точка.

– Когда Вайпер полюбила меня, она не знала о том, что я – вампир. А я знал, что она смертная, и только моя вина в том, что со мной случится после ее смерти! – сказал я, не теряя надежды хоть немного изменить его мнение о Вайпер.

Ведь, действительно, она была виновата лишь в том, что я полюбил ее!

Но Маркус лишь саркастически улыбнулся, и я понял: он никогда не изменит свое мнение.

– В некотором смысле ты прав: ты ненормальный. Умудрился влюбиться в смертную и этим погубить себя! Ты идешь за ней и не хочешь никого слушать! Но, Седрик, Вайпер всегда будет для меня той, что погубила моего брата. И ты не переубедишь меня.

– Я понимаю тебя, но все же, это я…

– Да ты! И мне очень жаль, что я с самого начала помогал тебе в твоей гибели! Я ненавижу и виню себя за то, что принимал твою болезнь – любовь к ней за фарс! – перебил меня Маркус.

– Вини меня! Вы не виноваты в том, что я родился таким! – сказал я и отвернул от него свое лицо, чтобы прервать его дальнейшие высказывания.

Но Маркус тоже не смотрел на меня: он внимательно изучал резьбу деревянного окна. И, зная Маркуса, я понимал, что сейчас он чувствовал жгучий стыд за то, что не сумел удержать в себе свое отвращение к Вайпер. Но и я ощущал муку за то, что он винил себя. Как? Почему? Ведь я сам выбрал свой путь, а он винил себя в том, что вовремя не вмешался в мою привязанность к Вайпер!

– Ты бы все равно не смог меня остановить! – в полный голос крикнул я, на миг, позабыв о необходимой тишине. Но я опомнился, схватил брата за плечи и заставил его смотреть мне в лицо. – Ты ни в чем не виноват!

– Во всем виновата она! Я понимаю, что ты любишь ее, но никогда не смогу поменять мнение о ней, даже если захочу! – Маркус вырвался из моих рук и отошел в другой конец комнаты. Он устало облокотился на косяк и опустил голову.

Я больше не мог находиться с Маркусом в одной комнате и рванулся к двери, но вдруг он схватил меня за плечо.

– Извини меня! Я не понимаю, что говорю! – услышал я его полный раскаяния голос.