Двое для трагедии. Том 2

– Ты плачешь? Дурочка, ты должна быть благодарна мне за то, что я спасаю тебя из этого склепа с полоумными монашками. Не плачь, скоро я утешу тебя. Ты не представляешь, как я пожалел о том, что не оставил тебя себе. Я был одержим тобой и думал, что, если Морганы спрячут тебя, мне станет легче. Но легче мне не стало: я стал бредить тобой и злился на себя за то, что отдал тебя им и потерял целых два года. Я знал, что ты жива и можешь дать мне все, что я хочу, и решил, что достоин награды. Я сознательно готов поболеть тобой, а потом убить. Пока ты жива и относительно молода, я буду наслаждаться твоим телом. Каждый день. У меня много планов на тебя: два года ожидания – долгий срок, и я написал богатый сценарий наших с тобой игр.

Его слова били меня с почти физической силой, и я плакала, представляя, как он будет прикасаться ко мне, раздевать меня, гладить мое тело своими ледяными руками… А потом… От этой мысли я истерически зарыдала, а Грейсон все продолжал в красках рассказывать мне о своих извращенных желаниях.

Автомобиль вампира выехал на широкую заасфальтированную дорогу и с бешеной скоростью помчался по ней.

– Будет интересно взять тебя в первый раз. Секс со смертной… Звучит интригующе. Но я не закончил свой рассказ: поняв, как неистово я хочу твое тело, я приложил все силы, чтобы отыскать тебя. Признаться, это было непросто, ведь Морганы заперли тебя в такой глуши, что я никогда не догадался бы искать здесь. Но сейчас ты сидишь рядом со мной, и мы едем к моему самолету. Какой счастливый конец. – Наконец, Грейсон замолчал, посмотрел на меня и криво усмехнулся.

Я закрыла глаза и попыталась успокоиться: теперь, когда я не слышала голоса вампира и его мысли вслух о том, как он будет использовать меня в качестве наложницы, мне стало легче, но мои глаза болели от слез, которые все еще редкими каплями катились по моим щекам.

Некоторое время Грейсон молчал.

– Успокоилась? Умница, за это я награжу тебя – я сниму скотч, но ты должна пообещать мне, что не будешь кричать. – Вдруг слышала я его голос.

Тут же открыв глаза, я с надеждой посмотрела на него и энергично закивала головой, соглашаясь на его условие.

– Оставайся такой же послушной, и я буду очень добр к тебе, – довольно улыбнулся он и снял скотч с моих губ, что принесло мне слабую боль.

– За что ты так поступаешь со мной? Я не игрушка, а живой человек! У меня ведь тоже есть чувства! – тихо воскликнула я, совершенно разбитая его ядовитыми фразами.

– Конечно, у тебя есть чувства, – сказал Грейсон, не отрывая взгляд от дороги. – Но мне они безразличны.

– Вот видишь: если бы ты дорожил мной, то в первую очередь думал бы о моих чувствах, а не о своих извращенных желаниях!

– Извращенных… – медленно протянул он и усмехнулся. – Нет, Вайпер, совершенно естественных. Это физиология, всего-навсего природа. Хотя, черт, ты права! Хотеть смертную! Верх извращения!

– Я не позволю тебе прикоснуться ко мне, – тихо пообещала я.

– Сомневаюсь в этом, – вновь усмехнулся Грейсон.

– Я никогда не буду спать с тобой добровольно… Никогда! Тебе придется только… Только насиловать меня…

– Как пожелаешь.

– Боже, нет! Я желаю лишь одного! Чтобы ты оставил меня в покое! Или убил…

– Убью, но перед этим ты должна заплатить за то, что сделала со мной. И ты заплатишь.

Как ловко он поставил мне в вину его же безумие! Значит, по его мнению, я была виновата в том, что, вопреки своему желанию, заставила его хотеть насиловать меня!

– Ненавижу тебя! – с горечью прошептала я.

– Я тоже себя ненавижу, и сам не знаю, зачем все это делаю, но знаю одно: я возьму от тебя все, что хочу. – Грейсон взглянул на меня: на его губах играла насмешливая улыбка. – Испугалась? Я так долго мечтал об этом, что хочу как можно скорее приблизить нашу первую, но совершенно не последнюю ночь.

– Нет! Пожалуйста, не нужно! Я не хочу… Ну за что, Брэндон?! – Я вновь заплакала от мысли, что он изнасилует меня прямо в самолете.

– Все зависит от тебя и твоего поведения.

– Я надеялась, что навсегда избавилась от тебя, что все кончено, и ты никогда больше не будешь мучить меня! А теперь твое безумие причиняет страдания нам обоим! Ты только сильнее впадешь в зависимость от меня! От смертной девчонки! Ты этого хочешь!?

– Не впаду: я получу все, что мне нужно, и успокоюсь. А ты привыкнешь. Ко всему.

– Господи, почему я не умерла? Почему отец Седрика не ударил меня сильнее? – простонала я, искренне сожалея об этом.

– Потому, что это – судьба. Ты помнишь наш разговор? Мы с тобой просто созданы друг для друга: жестокость и милосердие. Это ведь твои собственные мысли.

– Брэндон, я умоляю тебя, подумай! Если ты убьешь меня, то излечишься!

– Я же сказал: всему свое время, а пока я готов потакать своей болезни и добровольно согласен развлекаться с тобой лет так пять.

– Но я буду ненавидеть тебя до самой смерти, и ты всегда будешь чувствовать мою ненависть и отвращение ко всему, что будешь со мной делать!